Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
качества даже с наветренной стороны серьезно не ухудшились. Двигаясь на запад под действием северо-восточных пассатов, в которых очень часто проявляются суточные изменения направления ветра от ост-норд-оста к ост-зюйд-осту и обратно, «латинер» был бы вынужден по крайней мере дважды в день выполнять сложный и утомительный маневр, но, двигаясь на прямой оснастке, оставалось лишь периодически корректировать курс. Не покривлю душой, сказав, что в результате переделки «Нинья» стала одним из самых «умных» парусников флота для перемещения вне побережий. Более того, ее новая оснастка стала излюбленной для испанских каравелл при трансатлантических плаваниях, и лишь очень немногие корабли, отправляющиеся в «Индию», продолжали использовать латинские паруса.
Меньше всего история сохранила информацию о «Пинте», мы знаем о ней очень немного. Это была каравелла redonda с той же оснасткой, которой «Нинью» доработали в Лас-Пальмасе. Нет причин сомневаться в том, что ее размеры сильно отличались от «Ниньи». Ее владельцем, по словам Колумба, был некий Кристобаль Кинтеро из Палоса, имеющий статус опытного моряка. В свое время в Пал осе жила семья по фамилии Пинто, которая, возможно, владела кораблем до Кинтеро, но у меня есть версия, что Кинтеро был женат на какой-то деспотичной женщине по имени Пинта и моряки были не прочь подшутить над хозяином. У нас нет никаких точных сведений о тоннаже этого судна, и оно исчезло из истории после успешного завершения великого путешествия. Известно лишь, что во время неаполитанской войны в 1495 или 1496 году корона зафрахтовала у Кинтеро какую-то каравеллу с тоннажем 55 тонн для перевозки сорока солдат. Но была ли это «Пинта», ведь у этого судовладельца имелись и другие суда, тем более что, как уже было сказано выше, указанный тоннаж имел чрезвычайное распространение. Традиционное ошибочное убеждение, что слово «Нинья» означает «крошка», делает в нашем восприятии «Пинту» значительно крупнее, однако Лас Касас утверждает обратное: «Я предполагаю, что ее тоннаж составлял от 55 до 60 тонн, общая длина около 73–75 футов, ширина – около 25 футов и глубина трюма около 11 футов».
«Пинта» показывала весьма бойкие ходовые качества, и Колумба раздражала привычка ее капитана, Мартина Алонсо Пинсона, всегда вырываться вперед, чтобы получить награду за то, что он первым увидел землю. По крайней мере, именно с «Пинты» увидели берега Нового Света, эта каравелла первой достигла Эспаньолы, как, впрочем, и впереди всех вернулась домой в Испанию. Тем не менее во время обратного перехода под попутными ветрами «Нинья» часто обгоняла «Пинту», как предполагал Колумб, из-за треснувшей бизань-мачты, которую Пинсон так и не удосужился заменить: то ли он был слишком ленив, то ли увлекся поисками золота. Отсюда мы лишний раз убеждаемся, насколько важной оставалась латинская косая бизань для обеспечения хороших характеристик каравелл redonda при подветренном ходе.
Флагман Колумбова флота «Санта-Мария» был предметом гораздо более интенсивного изучения и досужих домыслов, чем каравеллы. В отличие от «Ниньи» и «Пинты», построенных в их родном Палосе, «Санта-Мария» была детищем галисийской судоверфи, за что местные моряки прозвали ее «Ла Гальега». В то время Галисия считалась главной испанской провинцией по созданию крупных судов, но «Санта-Мария» крупной не считалась. До мая 1492 года ее история нам неизвестна. Этот корабль случайно оказался в Рио-Тинто во время торгового рейса, как раз в то время, когда Колумб так и не смог убедить муниципалитет предоставить ему больше двух каравелл. Капитаном «Санта-Марии» стал сам ее владелец Хуан де ла Коса из Сантоны. Статус флагмана это судно получило только благодаря своим более крупным размерам по сравнению с «Ниньей» и «Пинтой»: сам Адмирал невзлюбил «Марию» за «скучные» ходовые качества, и, кроме того, ей было свойственно набирать много воды во время штормов. После известного крушения он записал в своем дневнике (26 декабря 1492 года): «Корабль был очень тяжел и не годился для экспедиции. Вина за это лежит на людях Палоса, которые не выполнили приказ короля и королевы дать годные для этого путешествия суда…» Заметим, что, если монархи и давали какое-либо обещание такого рода (что маловероятно), то оно было сделано в устной форме, поскольку самый тщательный поиск в архивах не обнаружил ничего подобного: речь в королевском приказе шла только о двух каравеллах.
Насколько нам известно, не существует никаких записей ни о тоннаже «Санта-Марии», ни о каком-либо ее линейном размере. Отчасти руководствуясь принципом восстановления мамонта по челюстной кости, Огюст Джал в 1840 году предложил определить габариты «Санта-Марии» по длине ее шлюпки в 5 фатомов (морских саженей), как предположительно было указано в дневнике Колумба. К сожалению, Джал выбрал не ту «кость». Цифра в 5 фатомов относилась к промеру глубины в гавани Баракоа, который проводился с этой шлюпки, но никак не к ней самой! Трое из четырех реставраторов «Санта-Марии» соорудили свои модели исходя из этого гипотетического размера, хотя к единому мнению так и не пришли. Фернандес Дуро полагал, что ее тоннаж колеблется в пределах от 120 до 130, Монлеон – 127, д’Альбертис (без ссылок на шлюпку) – от 150 до 200, а Гильен – 120. Разумеется, здесь нет предмета для крупного спора – не так уж эти различия и велики, но, на мой взгляд, «Санта-Мария» была меньше приведенных оценок по следующим причинам.
Лас Касас упоминает, что «Санта-Мария» не «очень сильно» была больше других. В дневнике Третьего путешествия, как и у Лас Касаса, также присутствует намек на размерность судна в 100 «тонн». По мнению биографа, одна из причин, по которой Адмирал отправился прямо с Маргариты на Эспаньолу в 1498 году, заключается в том, что «его суда были слишком большими, так как одно было более 100 тонн, другие более 70, а для исследований годились корабли поменьше; из-за того что корабль, взятый в Первое путешествие, погиб в гавани Навидада, потому что оказался слишком большим». Флагманский корабль Третьего путешествия 1498 года (название неизвестно) с размерами «более 100 тонн» имел осадку 6 футов, в то время как чертежи Гильена, по которым была создана модель 120-тонной «Санта-Марии III», предусматривали осадку в 7,2 фута. Сам же Колумб говорил, что его 100-тонный и более чем 70-тонный корабли 1498 года оказались слишком велики для исследований побережья. Итак, какой же тогда напрашивается вывод? Мне кажется, что «Санта-Мария» имела тоннаж менее 100 тонн, и уж определенно меньше, чем «Санта-Мария III», как и другие пресловутые «модели» или «копии с оригинала». Если какой-нибудь судомоделист захочет создать «Санта-Марию IV», я бы рекомендовал ему исходить максимум из тоннажа в 100 тун (200 пиперсов) подпалубного пространства с осадкой в
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
