у Пэта шла полоса везения. Я всегда радовался, когда Пэту везло, потому что с ним это случалось гораздо реже, чем со мной или с нашим старшим братом, Рустером. В 1988 году в страшной аварии погибла Лори, первая и единственная жена Пэта, и после этого двадцать семь лет[15] он упрямо игнорировал женский пол, если не считать его собак, Найман и Молли. Как говорит Рустер: «Если бы не Пэт, мы бы не понимали трудностей жизни и не сочувствовали бы тем, кто бедствует». Пэт научил нас прощать. Поэтому я считаю его своим талисманом.
В четверг на закате, часов в восемь вечера, на курорт «Ла-Квинта» въехал пыльный и помятый пикап-внедорожник Пэта, «додж-рэмчарджер» со спаркой. Из открытых окон кабины гремели Boston, «More Than a Feeling». Нас встретили администратор отеля и консьерж, оба в костюмах и при галстуках.
– Добрый вечер, господа! Добро пожаловать в отель «Ла-Квинта». Как добрались?
Я – в бандане, безрукавке и в шлепанцах – вышел из кабины со стороны пассажира и ответил:
– Привет! У нас все классно. А у вас тут как дела?
По стоянке разлетелся громкий собачий лай.
Администратор поискал взглядом источник звука. В кузове пикапа встревоженно метался черный лабрадор – Найман, огромная псина, фунтов 140 весом. Ей явно не терпелось справить нужду.
– Мм… сэр, все в порядке… все в порядке, – ответил управляющий.
Я обошел пикап, достал из кузова наш багаж и клюшки для гольфа. Администратор и консьерж предусмотрительно отошли подальше.
– Гм, сэр, а что, собака останется с вами? – спросил администратор.
– Ага, – сказал я.
– Понимаете, в отель с животными нельзя, сэр.
Я вскинул на плечо сумку с клюшками и недолго думая заявил:
– Так это ведь собака-поводырь моего брата.
Сказал я это громко, чтобы услышал Пэт, который как раз выбирался из-за руля. Он тут же вытянул вперед левую руку, нащупал капот, оперся на него и выпрямился.
– Погоди, Пэт, я сейчас, – сказал я.
Пэт сощурил полуприкрытые глаза, правой рукой похлопал по капоту и ответил:
– Да все в порядке. Мы уже на месте?
Администратор смущенно покосился на меня. По выражению его лица было ясно, что он не видит никакой несуразности в ситуации «за рулем – слепой». Мое джедайское внушение сработало. Я взял Найман на поводок, помог ей выпрыгнуть из кузова и подвел к Пэту.
– А вот и Найман, – сказал я.
Пэт сразу расслабился, как настоящий слепой, рядом с которым оказался верный пес-поводырь.
– Ну, ты как? – спросил я.
Пэт, почему-то имитируя Дастина Хоффмана в «Человеке дождя», сказал:
– Пэт хорошо, Найман на поводке.
Что, в общем-то, не имело никакого смысла, потому что он притворялся слепым, а не аутистом. Но делать было нечего.
Взяв наш багаж, администратор и консьерж повели нас в номер. Найман играла свою роль хуже нас с Пэтом. Вместо того чтобы вести его, как положено собаке-поводырю, она тянула его в разные стороны и метила все кустики и покрышки «мерседесов».
– Сорок шагов прямо, – сказал я Пэту.
– Сорок шагов прямо, – повторил он. – Сорок шагов. Да, сорок.
Администратор и консьерж, смущенные своим первоначальным недоверием к собаке-поводырю, очень заботливо доставили нас до номера, открыли дверь, внесли багаж и с чрезвычайной почтительностью дали войти Найман и Пэту. Найман тут же опрокинула пару стульев, запрыгнула на кровать, а потом бросилась к окну и принялась лизать стекло.
– Пэт, это наш номер! Мы пробудем тут два дня, – сказал я, зачем-то повысив голос, будто Пэт был еще и глухой.
– Хорошо, хорошо. Два дня. Да, два, – ответил Пэт так же громко, по-прежнему щуря глаза и мотая головой из стороны в сторону, как Стиви Уандер.
Администратор и консьерж попятились к выходу.
– Надеюсь, номер вам понравится! – сказал администратор, тоже повысив голос. – Мы желаем вам приятного отдыха. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь.
– Хорошо, спасибо. Пэт, скажи спасибо этим добрым людям.
Пэт закивал, с удвоенной силой изображая Рэймонда Бэббита:
– Спасибо, добрые люди, спасибо.
Наконец дверь закрылась. Мы с Пэтом расхохотались:
– Найман, ну что ж ты так? Из-за тебя нас чуть не раскололи!
На следующее утро, ровно в девять минут девятого мы с Пэтом стояли у отведенной нам стартовой площадки на поле для гольфа. Первый удар сделал я, а мой слепой брат Пэт ловко отправил мяч на триста ярдов по самой середине гладкого поля. Потом мы сели в гольфкар. Как только Пэт взялся за руль, чтобы подъехать к лунке, к нам подбежали администратор с охранником.
Администратор, намеренный доказать, что раскрыл наш обман, но изо всех сил стараясь держаться с профессиональным спокойствием, сказал:
– Доброе утро, господа. Так что мы будем делать с собакой?
Он посмотрел на меня, потом на Пэта.
Мы недоуменно уставились на него.
– А что с собакой? – спросил я.
– Вы же сказали, что это собака-поводырь.
«Черт, мы попались», – подумал я.
Тут Пэт невозмутимо, чуть извиняющимся тоном заявил:
– Разумеется. У меня же куриная слепота.
У администратора отвисла челюсть. Охранник расслабился. А мы поехали дальше играть в гольф.
Мы замечательно провели выходные, к Пэту вернулось зрение, и он отвез меня в отель «Шато Мармон».
После поездки в Мали мне захотелось сблизиться с Матерью-Природой, поэтому я сменил кожаные штаны, сапоги и «тандерберд» на шорты, шлепанцы и доску для серфинга. Летом я наслаждался по новому адресу, где задним двором мне служил Тихий океан, а не бульвар Сансет.
Я жил на пляже. В полном смысле слова.
Я устраивал дальние забеги по берегу. Бросал фрисби Мисс Хад. Плавал в океане. Научился серфингу.
Редко носил рубашку.
Снимался в фильмах: «Как отделаться от парня за 10 дней», «Маленькие пальчики», «Сахара», «Деньги на двоих», «Любовь и прочие неприятности» и «Мы – одна команда».
Романтические комедии с моим участием делали хорошие кассовые сборы, а потому такие роли мне предлагали постоянно. Фильмы среднего бюджета, с хорошей экранной «химией» героев пользовались большой популярностью. Мне нравились эти ненапряжные романтические истории, дающие зрителям полтора часа приятного времяпрепровождения и отвлекающие от жизненных проблем. В эту короткую передышку можно было ни о чем не думать, просто смотреть, как парень ухлестывает за девушкой, ошибается, признает свою ошибку и в итоге добивается своей избранницы. Я принял эстафету у Хью Гранта и погнал вперед.
Для таблоидов, киноиндустрии и общественного мнения я стал типичным героем романтических комедий, парнем-безрубашечником на пляже. Своего рода фишка. Вдобавок я был в отличной форме.
Меня мало волновали снисходительные и пренебрежительные отзывы кинокритиков о фильмах с моим участием. Мне нравилось сниматься в романтических комедиях; деньги, полученные за эти роли, позволяли арендовать дома на пляже, по которому я шастал без рубахи. Я невозмутимо отнесся к этой неизбежности – парень из рабочей семьи не станет отвергать предоставленные ему возможности, как бы пренебрежительно о них ни отзывались.
И все же, хотя мне нравилась такая беззаботная жизнь, созданная мной
