на местные, хранили ценности, выдавали деньги под залог[386]. Они обычно принадлежали к числу неполноправных жителей. Недаром в декрете Протогена Полихарм, которому архонты заложили священные сосуды, назван иностранцем. Владельцы кораблей, перевозивших товары из Ольвии в Элладу и в обратном направлении, часто бывали одновременно и купцами[387].
Ольвию часто посещали купцы из средиземноморских (Афины, Орхомен, Византий, Фасос, Хиос, Родос, Смирна) и понтийских (Синопа, Гераклея, Истрия, Херсонес) городов. За особо выдающиеся заслуги они иногда получали ольвийское гражданство[388] и могли активно участвовать в общественной, экономической и религиозной жизни города.
Людей так называемых интеллигентных профессий в Ольвии было немного. Это учителя, архитекторы, врачи. Судя по широкому распространению грамотности среди ольвиополитов, в городе трудилось немало учителей начальной школы. Считалось, что обучать грамоте может всякий грамотный человек. Профессия учителя не относилась к разряду престижных, и ею часто занимались греки из свободного, но неполноправного населения. Более престижным считалось занятие ритора, в школе которого получали среднее образование[389]. О существовании таких профессионалов в Ольвии известно из биографии Биона Борисфенита (Diog. Laert. IV, 46). Наряду с преподаванием, ритор мог подрабатывать составлением судебных речей.
Наличие храмов, богатых ордерных домов, больших общественных зданий и сложных оборонительных сооружений свидетельствует, что они возводились под руководством профессиональных архитекторов. Их труд предполагал в древности обладание огромным диапазоном знаний, включавшим постройку не только всевозможных зданий, но и кораблей. Вряд ли в столь провинциальном городе, как Ольвия, постоянно обитали собственные архитекторы. Ведь здесь они не могли овладеть своей профессией и иметь постоянную работу. Поэтому естественно думать, что по мере надобности архитекторов приглашали из других городов. Подобная практика засвидетельствована письменными и эпиграфическими источниками для многих греческих полисов. Вопрос о возведении крупного здания или корабля на государственные средства решался в народном собрании. Затем устраивался конкурс проектов или каждый из претендентов устно обосновывал свое предложение и обещал построить дешевле, лучше и быстрее[390]. Определенное свидетельство о приглашении архитектора в Ольвию имеется лишь в надписи римского времени, сообщающей о постройке бани на средства города архитектором из Никомедии[391]. Упоминание о том, что этот архитектор был также гражданином Том, показывает, что он строил различные сооружения в городах Причерноморья, и его труд оценивался настолько высоко, что полис Томы наградил архитектора своим гражданством.
Вероятно, в эпоху расцвета Ольвии государство, как и в других полисах, нанимало для граждан одного или нескольких опытных врачей. Возможно, здесь практиковали и частные врачи, которые, как писал Ксенофонт, ходили «с утра до вечера по своим больным» (Xen. Оіс. 13, 2). О деятельности ольвийских врачей можно судить лишь по нескольким сохранившимся медицинским инструментам, в основном, хирургическим[392].
Косвенным подтверждением наличия врачей в Ольвии служат свидетельства источников о них в других городах Северного Причерноморья[393]. Наряду с врачами, медицинские услуги оказывали торговцы лекарствами — φαρμακοπόλοι. В Ольвии близ агоры находилась лавка, в которой продавались лекарства. В подвале ее складского помещения обнаружено множество маленьких глиняных лекарственных флакончиков[394].
Археологические находки иллюстрируют уровень мастерства исполнения тех или иных изделий, но не дают представления о положении в обществе создавших их людей. Сведения об этом имеются в некоторых надписях и в ряде сочинений древних писателей. Например, в ряде строительных отчетов записано, что одни и те же работы исполняли граждане, метеки и рабы, причем плата зависела лишь от характера работы, а социальный статус исполнителя не играл роли[395].
Бедность вынуждала многих граждан заниматься разными тяжелыми и плохо оплачиваемыми работами. Однако существовали некоторые средства заработка, прибегать к которым гражданину было зазорно. Об этом неоднократно писали Платон, Феофраст, Демосфен. Общественное мнение считало недопустимым для гражданина содержание публичного дома и постоялого двора, ростовщичество, занятие розничной торговлей, взимание налогов и пошлин, работ глашатаем и поваром (Plat. Nom. 918 b; Theophr. Char. V, 6). Демосфен (XVIII, 129-131; XIX, 129) насмехался над отцом своего противника Эсхина за то, что тот учил детей грамоте в начальной школе; оратор называл позорным труд сезонных сельскохозяйственных рабочих (XLVII, 45). Среди торговцев почему-то особенно презирали продавцов парфюмерии, хотя она приносила большие доходы (Athen. XIII, 611 f)[396].
В целом унизительной считалась работа по найму частного лица. Даже бедный гражданин не желал подчиняться чьим-то приказам. Поэтому он охотно трудился в поте лица на собственном участке земли или в собственной мастерской, но не хотел идти даже управляющим к другому богатому гражданину (Xen. Oic. II, 8). Благодаря признанной обществом зависимости всех граждан от государства, работа по его найму не представлялась унизительной, поэтому немало граждан принимало участие в постройках общественных сооружений. Гражданин считал зазорным арендовать землю у частного лица и в то же время охотно брал ее в аренду У государства[397]. Вероятно, поэтому один из героев речей Демосфена (XLIX, 3-4) из-за бедности взялся за не престижную с точки зрения эллинов работу глашатая в Пирее, потому что его наняло народное собрание. Из ольвийских надписей известно о местных глашатаях. Они торжественно возвещали о наградах, дарованных от лица народа и Совета заслуженным гражданам и иностранцам[398], они же вызывали желающих принять на себя подряды с публичных торгов[399].
В сфере торговли, по большей части, действовали представители неполноправного населения. Платон и Аристотель считали посредническую торговлю приличной только иностранцам. Граждане предпочитали лишь вкладывать деньги в торговлю и получать от нее подобным способом доходы. Так поступали оратор Демосфен и его отец[400]. Возможно, таким способом нажил частично свое богатство знаменитый Протоген и другие ольвийские богачи[401]. Купцами и владельцами кораблей могли быть и граждане и неполноправные свободные ольвиополиты.
Рабы прежде всего занимались тяжелым неквалифицированным трудом на каменоломнях, на стройке, в порту, а также всевозможными работами в сельском и домашнем хозяйстве. Некоторые рабы обладали определенными профессиональными навыками и трудились либо в мастерской хозяина, либо на стороне по найму, иногда даже имели собственную мастерскую. В последнем случае им следовало отдавать хозяину часть своего заработка. Эсхин (I, 97) упоминает рабов-сапожников, которые ежедневно платили хозяину по 2 обола, а раб, трудившийся в собственной мастерской, выплачивал 3 обола. Некоторым удавалось скопить деньги для выкупа на волю. Вероятно, так освободился от рабства отец философа Биона, но затем, торгуя рыбой, он обманул откупщиков торговых сборов, и его за это снова продали в рабство.
Жестокое отношение к рабам, характерное для античного мира, процветало и в Ольвии. Недаром шрамы на лице отца Биона сын назвал «знаком хозяйской жестокости». В
