На раз.
Это не я, добрый. С вами воландаться не будут. Измудохают так, мама рОдная не узнает. Огребёте пездиво.
Окружен театр. Злыми автоматчиками. Так-то.
Всё учтено могучим ураганом.
Заждались вас. Театралы, глядико-то, тоже мне; интеллигенты в очках и шляпе. Студни утконосые. Кардан вам в дупло.
Я знаю, шептуны, вы ведь шепчете сейчас: "Вона как, паскуда, распелся".
А не впервой.
В деле распространения здравых мыслей без того нельзя, чтобы кто-нибудь паскудой не обругал.
Подходит к столу и с силой несколько раз бьет Ерша по голове
Говорить будешь, мерзота!? Будешь признаваться, падло!? Будешь!!? Швабру принести? Ты у меня здесь ласты склеишь, кальмарина!
Вернулся Карась
К а р а с ь. Стоп-стоп. Тихо-тихо. Как дела?
О к у н ь. Пока не родила.
К а р а с ь. Молчит?
О к у н ь. Молчит, паскудник. Как воды в рот набрал.
К а р а с ь. Это хорошо. Это хорошо, что молчит. Это хорошо, что собственность уважает. А то взяли моду: "деприватизация".
О к у н ь. Да за такие слова!
К а р а с ь. Во-о-от. Во-о-от ( показывает Окуню кулак, кивает на Ерша.).
О к у н ь. Как ты сюда попал, фофан? На меня смотреть (поднимает голову Ерша дубинкой)! На меня!
Ё р ш. Произошла натянутость отношений, тайно поддерживаема польскою интригою.
К а р а с ь. Интригою. Вот ведь. Посмотрите-ка.
Ё р ш. Обстоятельства неодолимой силы.
К а р а с ь. (Окуню) Вишь как. Оправдывается. А можно ли у нас оправдываться?
О к у н ь. (Ершу) У нас сознаются, падло! Кто тебе оправдываться разрешил, говно?
(Карасю) Смута, Ваше превосходство. Смута, как ни на есть. Море волнуется раз. Море волнуется два. Империя в опасности.
К а р а с ь. Во-о-от. Во-о-от.
О к у н ь. Бей своих, чтоб чужие боялись.
К а р а с ь. Во-о-от. Во-о-от.
О к у н ь. И, вообще, товарищ комиссар, доложу: надо из наших внутренних вод всю эту шваль иностраную вон! (топает ногами, визжит.) В-о-о-он!!!
К а р а с ь. Во-о-от. Во-о-от.
О к у н ь. А то и крабы уже, и рыбы-прилипалы... Того и гляди осьминоги с каракатицами заплывуют в территориальные воды.
К а р а с ь. Зубы выбьем. Пусть только сунутся.
Ё р ш. А устриц разводят.
К а р а с ь. Молчи, сука!
О к у н ь. Молчи!!
Ё р ш. В Геленджике.
К а р а с ь. Ну всё.
О к у н ь. Ну всё!! Кабзда тебе. Кабзда!
Ё р ш. Не буду я молчать. Я голодовку объявляю. И про вас всё раскажу. На суде.
К а р а с ь. Да кто тебя слушать-то будет, бурбухай. "На суде". Насадим на крючок, как Берёзу, и поплыл рыбакам в уху — и всё. И шарфик даже повяжем.
Ё р ш. Я же всё написал.
К а р а с ь. (передразнивая.). "Написал".
Ё р ш. И подписал.
К а р а с ь. Подписал он. Гляди-ка ты — подписал. Доблесть, да?
О к у н ь. Да и не такие лещи подписывали. Нашелся тут... Законник, блять.
Ё р ш. Обещали срок снизить. Жизнь сохранить. Если подпишу.
К а р а с ь. А один летун, на аэроплане прилетел. Будто его с цветами и ждали. Порфирий Порфириевич и ждал, надёжа наша. Лучше б на осле, дурач-о-о-о-ок. А не догадался. Умишком ослаб, поперхнулся Бесфамильный, совсем умишко-то пропил, да и не тот уже. А и не подписывал он, Бесфамильный, и что? и где? а вОна где (показывает на пальцах решетку.).
О к у н ь. В Вологде где-где. В Вологде-где. Труселя-то лень постирать. Постирал бы с хозяйственным мылом на ночь, повесил на спинку стула сушиться и всё! Живой.
К а р а с ь. Да там проще всё. Самогонки упился, а свои же ему таракана в стакан и подкинули, ради прикола. Вот и поплохело. Бабло-то надо в ютьбе поднимать, а тут вон — радость-то какая, — при смерти предводитель дворянства наш.
Нужны кому-то его трусы. Не смешите, и не смешными будете.
О к у н ь. Таракан или трусы, всё одно, пьянице. А вот же, повадился болтать где ни попадя, на каждом углу. Сказала же ему умная докторица; он ей про ее дворцы и замки, а она умело его, ох, умело на место поставила: "А вы, Алеша, какать не умеете".
Да и подельники его быстро во внешние воды и сдрыснули, как прикормкой запахло, печенками. Пены даже после себя не оставили.
К а р а с ь. Внешние воды гниют, но как пахнут!
О к у н ь. Они все там во внешних водах... Только и мечтают наши пресноводные себе прибрать. А нас, в рабы (с акцентом Сталина.) Ничего. И этих найдем. Ничего-ничего, ледорубов на всех этих альпинистов достаточно заготовлено. Иосиф Виссарионыч не до конца дело довёл, про вас, жидов пархатых.
К а р а с ь. Англичанка гадит.
О к у н ь. Суд тебе!? Суд!?! Блять! Не доживешь, падло!! Сгноим, жидяра, в помоях.
К а р а с ь. (Ершу). Тьфу на тебя! Сволочь. Ты уже и не рыба, из реестра тебя вычеркнули. Даже буквы такой нет "Ё".
Ты теперь: ник-то!! Да еще и слово-то какое выдумал: "суд". Ты еще скажи: "независимый". Ты еще скажи: "справедливый". Ты еще скажи: "судей надо выбирать, как допрежь". Они насудят, выборные-то.
О к у н ь. На БАМе работать будет некому. На Северном железнодорожном пути. Много недостроено там. А бараки уже есть. Ремонтируют. Для вас, говно кошачье. Дать ему что ли по пустой башке?
Ё р ш. Ребята, я же свой. Не стерлядь какая-то буржуазная, не рыба-простипома. Ну вы чего? Какая жидяра? Свой же я. Социально-близкий. Интернетом пользоваться не умею. Да и нет у меня его. Только телевизор. Первый канал
