Начнем шарить, а ты около где-то спрятался. Да, ты ( показывает в зал. ), ты, штопаный.
Смотреть на меня! Смотреть на меня тебе приказано!! Потроха.
Ан и около мы пошарим, да! "А по какому случаю здесь? А каким манером? А почему прячешься? От кого?"
Ну-ка, за плавники — и за буйки.
Побеседуем.
подходит к Ершу и выбивает табуретку из под него. Ерш падает.
Снова обращается к залу.
Положим, невелика беда, что невиноватый за виноватого сошел. Много их, невиноватых-то этих — сегодня он не виноват, а завтра? кто ж его знает?
Нынче, даже ежели кто и с отличной стороны себя зарекомендовал, так и тот по-рыбьему молчать обязывается!
А то — и того хуже, — нарядился вором, выбрал ночь потемнее и пошел в амбар воровать. Так что ли, шмонь, слизь мерзкая, интеллигенты в пёстром?
звонок мобильного телефона
Да, моя радость! Да. Да, моя дорогая. Задержусь, увы. Работы много. Да. Я тебя тоже. Пока, целую, душа моя, рыбонька моя. Глазёночки мои. Чешуйка золотая на заре. Плавничок ласковый, нежный. Позвоню-позвоню.
обращается к залу
Девуленька моя. Хорошуленька моя. Счастье моё.
Замужем. За злыднем. Но я его... Ужо... Приземлю.
(подходит к Ершу, бьет его по голове.) Не надумал еще, кошкина еда?
снова обращается к залу
Вот смотрю я на вас: ведь одна шваль по театрам-то и шатается, работать не хотят, — на работе вокруг столов колобродят, да всё перекусить да перекурить бегают, — а вот сюда похихикать придут. Сидят себе с краю и шепчутся. Ну-ну, сиди-сиди, покуда, калякай, мочевой пузырь. Камней полна пазуха. В кармане фигу мусолит. И хихикает, придурок, в кулачок.
Что!? Что ты на меня зенки-то вылупил, гаденыш? Щас в зал спущусь, да как ёбну!! тебя дубинкой по башке, гниль болотная.
Осушим мы ваше гнилое болото! По болотам они прячутся, прокламации читают.
Читал я ваш поганый интернет, каракули эти, да и на политинформации докладывали: только яд и злоба. И конца краю этому не видать. Берут пустопорожнее слово и начинают им кружить. Разнузданность страстей. Отрава. И думаешь: "Ловко ведь как вывернули, а? ловко, да что же дальше?" А дальше — снова клевета и опять яд.
И хихиканье: "мы придем поссать на ваши могилы".
Да для вас могилы уже заготовлены, тараканы. Так рядками и положим. Штабелями будем класть. Как шпалы. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, едет поезд запоздалый. Наш бронепоезд не опоздает.
Вместе с детками своими, рядом! Закон об вас уже высочайше принят. Так и будете гнить: головка к хвостку, хвостик к головке — так больше войдет.
Мы вас всех загоним в братские могилы!
Уже закон заготовлен о принудительной вас, говноедов, эвакуации!
И не надейтесь, блять! Оправдаться. А то: " дяденька, я только прогуляться".
Иноагенты, враги народа недобитые!! Матюгов на вас не хватает. Сели два жида в три ряда.
На сцене гаснет свет. В луче прожектора в углу стоит Плотвица, у нее большая сумка. Она ставит сумку, звучит вальс. Окунь и Плотвица танцуют в свете прожектора. Вращается над головами зеркальный шар и по сцене бегут отблески. Под звуки песни из репродуктора звучат стихи.
Шарль Азнавур и Рустам Сагдулаев. Я жду тебя
https://www.youtube.com/watch?v=0hUU_3ABwwQ
Если мне скажут: "Ты должен идти на мученье", —
С радостным пеньем взойду на последний костер, —
Послушный.
Если б пришлось навсегда отказаться от пенья,
Молча под нож свой язык я и руки б простер, —
Послушный.
Если б сказали: "Лишен ты навеки свиданья", —
Вынес бы эту разлуку, любовь укрепив, —
Послушный.
Если б мне дали последней измены страданья,
Принял бы в плаваньи долгом и этот пролив, —
Послушный.
Если ж любви между нами поставят запрет,
Я не поверю запрету и вымолвлю: "Нет".
Плотвица уходит, Окунь подходит к Ершу, поднимает ему дубинкой голову, долго смотрит ему в глаза, потом обращается в зал.
Вона как! И ведь что делаете! Подкрадываетесь, иноагенты поганые, и безболезненно одурманиваете, чтобы всех ходили, как пьяные, и хихикали.
Ну ничего. Ничего. Дохихикаетесь. Доберёмся мы до вас, враги народа. Ничего, доберёмся. Фонарей на всех хватит. Дайте срок, бездельники, сволота. Менагеры прыщавые. Огребёте взбучку.
Нюхайте, чем пахнет. (показывает кулак.) Нюхайте. Догадываетесь? Приведем мы вас к одному знаменателю.
Чё ты лыбишься, контра? Ты, ты (показывает в зал.) в третьем ряду.
А вы чего? шелупонь?А?!
Крик из зала: На фронт!
На фронт? Да заебётесь! Да застрелитесь вы соленым огурцом. И не надейтесь, оглоеды, "с мамкой сплю."
Ха-ха три раза.
Я кто вас бить будет? Подумали? Кто вас, бездельников, разгонять будет на ваших болотных? По подворотням пинками. Кто?А!!?
Мы здесь нужны. И вседа будем нужны. А на фронт — вас! Марабу плоскостопое. Хрюкало пейсатое. Жид Жидович Жидоков жопой жрет живых жуков.
Вышли из театра, а автобусы уже стоят. Вона оно как! Ах-ах.
Нежда-а-а-а-нчик.
Военком уже заждался, полпачки Беломору искурил.
Прохаря стоптанные лежат для вас, шинельки вас ждут покоцаные. Гимнастерочки стираные, дырки от пуль залатанные. Кальсоны второй свежести. Портянки драные байковые.
Будет вам опера в трех действиях. Не сомневайтесь. Будет.
Арии на всю оставшуюся короткую жизнь запомните.
крик из зала: Давайте жить дружно!
Кто хаяльник тут открывает? Ты? (показывает в зал.) Я тебя запомнил, паскудник. Знаешь что за такие слова? Пятерочка. Не хочешь попробовать, иноагент вонючюй? Еще один еврей-макаревич-галкин-невзоров выискался. Еще один хочет записаться в "изгои-мученики". Я тебя найду, суку. Про забрало тебе напомнить?! Я в забрале буду и тебя изувечу к хуям. Навеки останешься инвалидом. Я из тебя, уж постараюсь, падаль, настоящего урода сделаю. Квазимодо позавидует.
Может ты еще, гнида вонючая, в ВКонатакте перепосты гнилые выкладываешь, бандера укрофашистская?
На фронт, бля. Понятно? На — фронт. Завтра, говноеды, будете уже на плацу маршировать без оркестра. Сортиры драить. Винтовки чистить. Подзатыльниками будут вас кормить.
А уж послезавтра — прямиком в окопы, вши заждались.
Голодом подавитесь, от холода дохнуть будете, скрючившись. Очко от страха в мышиный глазок сожмётся. Срать в каски, выкидывать дерьмо за бруствер. Романтика.
Что? Сказать нечего? Чё примолкли, трубачи? В зобу дыханье спёрло?
И Прокурор ждет несогласных. Вот ведь как.
И наряд комендантский. Кто заартачится, того сразу в торец, с полного размаху. Хлесть! и в кровь хаяльник расшибут.
