– Мистер Мейсон, если я что-то делаю, то только из самыхчистосердечных побуждений. И я ни о чем не стану жалеть, чем бы это для меня никончилось. Таков мой девиз в жизни.
Глава 12
Розалинда Прескотт сидела в кабинете Перри Мейсона и яростноповторяла:
– Я его не убивала! Не убивала! Я не убивала!
– Кто же его убил?
– Не знаю. Я сама бы очень хотела знать!
– Но если бы узнали, что бы вы сделали?
У нее потемнели от бешенства глаза.
– Сказала бы полиции.
– Допустим, что это дело рук Риты?
– Что заставляет вас думать, что это сделала Рита?
– Я спросил вас, каково было бы ваше отношение, если бы егоубила Рита?
– Если бы она убила, то она не заслуживала бы снисхожденияни моего, ни Джимми. По ее милости мы попали в ужасную передрягу.
– Ну а если его убил Джимми?
– Если это сделал Джимми, то он тем более не может бытьоправдан… Конечно, у него были основания. Множество оснований.
– Были ли у Риты основания?
– Не знаю. Если бы его убила она, то только в видесамозащиты.
– Что ж, причина уважительная, – заметил Мейсон.
– Но совершенно недопустимо то, что за этим последовало:тайком бежать из дома, никого не предупредив, будучи уверенной, что подозрениенепременно падет на Джимми!
– Ну, а если это сделал Джимми?
– Джимми мог бы его убить, чтобы защитить меня. Но я недумаю, что он виновен.
– Скажите, пожалуйста, случайно у миссис Андерсон не былопричин ненавидеть Вальтера Прескотта?
– Почему вы задаете такие странные вопросы?
– Я просто нащупываю возможные пути защиты… Так у нее моглобыть что-то против него?
– Не думаю. Конечно, Вальтера раздражало, что она всюду суетсвой нос. Он ей не раз советовал заниматься своими делами и перестатьзаглядывать в наши окна, а она в ответ предлагала закрывать окна ставнями,чтобы не вводить ее в искушение.
– У них была настоящая ссора?
– Да нет. Она быстро поджала хвост, а Вальтер разговаривалскорее насмешливо, чем сердито.
– Больше они не бранились?
– Насколько я знаю, нет.
– Ваш муж грозился вас убить?
– Да.
– Много раз?
– Дважды. Первый раз месяца два назад из-за каких-то пустяков,а второй раз утром того самого дня, когда я сбежала.
– Почему вы поехали в Рино?
– Я хотела там добиться разрешения на развод. Мне казалось,что, если я уеду, у Вальтера будут связаны руки, а после того, как он немногоостынет, мне удастся мирно с ним договориться, чтобы избежать скандала.
– Вы полетели с Дресколлом?
– Да.
– Но ведь вы сами говорили, что ваш муж ревнует вас кДресколлу?
– Он меня ни к кому не ревновал. Он был такой хладнокровный,расчетливый эгоист!
– Подождите, подождите. Подобные выражения нельзяпроизносить на скамье для свидетелей. Вы должны избегать мстительного тона вотношении вашего покойного мужа. Не забывайте, что он умер.
– Мне все равно, жив он или умер!
– Он же все-таки был вашим мужем! Вы же добровольно сталиего женой. А потом вдруг решили, что больше его не любите. Не сошлисьхарактерами. У вас оказались различные взгляды на вещи и так далее. Но всеравно вы крайне сожалеете о его смерти. Запомните это. Всепрощение исочувствие. Вы понимаете, что его невыносимые приступы раздражительностиобъяснялись изношенной нервной системой.
– Что за ерунда! Всему причиной его холодное сердце ирасчетливый ум!
– И, – продолжал Мейсон, не обращая никакого внимания на ееслова, – для вас было ударом известие о его смерти. Говорите со слезами наглазах, что когда-то вы были близки, но что любовь умирает, если сердечныйпламень никак не поддерживать. Побольше красивых фраз, чтобы тронуть душичленов жюри.
– Неужели вы и правда надеетесь дождаться такой мелодрамы?
– Конечно, надеюсь.
– На скамье свидетелей?
– Возможно, вас вызовут как свидетельницу. Но ведьсуществуют еще репортеры.
– У меня уже состоялось интервью с репортерами.
– Что вы им сказали?
– Ничего. Вы мне не велели что-либо говорить, я точноследовала вашим указаниям.
– Прекрасно. Теперь мы будем придерживаться иной тактики. Выхотите и можете говорить. Вы не можете поверить, что Рита была способнасовершить подобное дело, хотя вы не имели возможности обсудить с ней свободното, что произошло. Обязательно внушайте всем, что вы с Ритой не успели ни о чемпереговорить, пока находились в Рино.
Розалинда кивнула.
– Везде и откровенно признавайтесь, что любили ДжиммиДресколла. Нажимайте на этот момент. Не забывайте, что люди всегда сочувствуютвлюбленным. Но смотрите не перестарайтесь: между вами был всего лишь роман, ане противозаконная связь. Вы любили Джимми, потом поссорились и решиливычеркнуть его из своей жизни. Поэтому вы и вышли замуж, мысленно поклялись,что ваш брак должен быть и обязательно будет счастливым. Но вскоре туманрассеялся. Вам стало ясно, что вы с Вальтером не подходите друг другу.Возможно, для других он был замечательным человеком, но он не мог заполнитьпустоты в вашем сердце. Да он и не старался. Ваша жизнь превратилась впостоянные баталии. Вы были в отчаянии, никакой надежды на счастье. И все же оДжимми Дресколле вы вспоминали как о далеком друге. Потом он вам написал,опять-таки не как влюбленный, а как настоящий друг, который раньше вел вашифинансовые дела. Он сказал вам, что лучше разом со всем покончить, а не тянутьто, что уже стало в тягость вам обоим. Потом, когда Джимми пришел в ваш дом ивы взглянули в его глаза, вы поняли, что любите и любили всегда его одного. Но этамысль пришла вам в голову только после того, как вы осознали, что вы больше нев силах продолжать жить с Вальтером Прескоттом, и договорились с Джимми в общихчертах о разводе. Понятно?
– Что я должна говорить про двадцать тысяч долларов?
– Ничего, кроме того, что вы дали ему свои деньги, чтобы онвложил их в какое-то дело. Его неожиданная смерть помогла вам разобраться вовсех делах.
