– Нет, я увидел его только на полу мертвым.
– Ваш мотель открыт для публики?
– Конечно.
– Мистер Денхем мог приехать и уехать и остаться незамеченным вами?
– Конечно.
– Перекрестный допрос, – сказал Хедли.
– Как вы считаете, – заговорил Мейсон, – мистер Денхем могвойти в номер шестнадцать после отъезда женщины, которую вы называете миссисУилфред, без вашего ведома?
– Да.
– И вы не видели его?
– Нет.
– Это возможно?
– Конечно. Я смотрю за автомобилями, которые въезжают инаправляются к конторе, но не обращаю внимания на людей, которые направляютсясразу же к своим домикам. Я считаю, что они уже живут здесь.
– Все это очень хорошо, – сказал Мейсон, – но это обычныйрассказ. Скажите, в этот же день вы сдавали еще кому-нибудь номера?
– Да, сэр.
– Вечером шестого апреля и днем седьмого апреля вы помогалиполиции искать пистолет?
– Протестую, – встал Хедли, – вопрос не годится дляперекрестного допроса. Если суд помнит, мы ни слова не упоминали о седьмомапреля. Речь шла о событиях, имевших место шестого апреля.
– Я считаю, что при данных обстоятельствах утро седьмогоапреля не относится к делу, – заявил судья Штрузе. – Возражение принято.
– Вы видели снова этот пистолет? – спросил Мейсон.
– Возражаю, – объявил Хедли, – по постановке вопроса можетпоследовать ответ, что свидетель видел пистолет через неделю. А речь идет ошестом апреля.
– Принимаю возражение, – сказал судья.
– Вернемся к шестому апреля, – согласился Мейсон. – Вызаметили в тот вечер что-либо необычное?
– Нет, сэр. – Брамс покачал головой.
Бедфорд наклонился к Мейсону:
– Пугните его. Заставьте рассказать о той женщине, –прошептал он. – Пусть опишет ее, надо узнать, кто она!
– Вы заметили Бинни Денхема в мотеле? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– А вы знали, что он не зарегистрирован в отеле?
– Да, сэр.
– Иначе говоря, он был чужим?
– Да, сэр, но вспомните, мистер Мейсон, что я не мог быточно утверждать, что он не был в каком-либо номере. Ведь я знал, чтообвиняемый снял номер для своих друзей, и считал, что он и есть один из друзей.
– Я понимаю, – кивнул Мейсон. – Это касается присутствиямистера Денхема. А вы видели других людей, которых можно назвать неизвестными?
– Нет, сэр.
– И никого не было в номере двенадцать?
Брамс задумался.
– Одну минуту. Да. Я сообщил полиции…
– Не упоминайте того, что вы сказали полиции, – перебил егоХедли. – Отвечайте только на вопросы и не давайте никакой добровольнойинформации.
– Там был человек, которого я считал чужим, но позжеоказалось, что он не чужой.
– Некий человек, не имеющий права на пребывание вдвенадцатом номере?
– Возражаю против принуждения свидетеля к выводам, – сказалХедли.
– Это перекрестный допрос, – заметил Мейсон.
– Я думаю, что слова «не имеющий права» вызывают свидетелясделать вывод, – сказал судья Штрузе, – но я не возражаю против вопроса. Защитепредоставлено право вести как прямой, так и перекрестный допрос. Главное, чтобыэто способствовало раскрытию условий, в которых было совершено преступление.
– Очень хорошо, – согласился Хедли. – Я снимаю свое возражение,ваша честь. Отвечайте на вопрос, мистер Брамс.
– Я скажу. Из двенадцатого номера вышла женщина. Она не былатой женщиной, которая сняла этот номер. Я поговорил с ней, потому что подумал…ну, мне нельзя говорить, что я подумал. Но я поговорил с ней.
– О чем вы с ней говорили? – спросил Мейсон.
– Я спрашивал ее.
– И что она отвечала?
– Ваша честь, мы выходим за рамки перекрестного допроса, –опять вставил Хедли. – Сейчас уже речь идет о пересказе других показаний.
– Возражение принято, – констатировал Штрузе.
– О чем вы спросили ее?
– То же самое возражение, – вскочил Хедли.
– Принято.
Мейсон повернулся к Бедфорду.
– Вот видите, мы наталкиваемся на целую серию техническихпрепятствий, Бедфорд, – сказал он. – Я не могу допрашивать его, не задаваявопросов о его разговорах.
– Но мы должны узнать, кто она. Не поддавайтесь, Мейсон. Выже опытный юрист. Поставьте вопросы так, чтобы судья пропустил их. Мы должныузнать, кто она.
– Вы сказали, что женщина, которая вышла из двенадцатогономера, не снимала его?
– Да, сэр.
– И вы остановили ее?
– Да.
– И вы сообщили об этой женщине полиции?
– Протестую.
– Принято.
– Вы передали свой разговор с ней полиции? – поправилсяМейсон.
– Конечно, когда случается подобное событие, полицию впервую очередь интересует все относящееся к самому событию. Но потом ониначинают интересоваться всем, что может иметь отношение к делу.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Какую часть вашей беседы сполицией вы уделили этой женщине?
– Возражаю, – изрек Хедли.
Судья Штрузе улыбнулся:
– Мистер Мейсон, вы снова протащили часть разговора, поэтомуя не возражаю против рассказа обо всем разговоре. Свидетель, отвечайте навопрос.
– В основном их интересовало, слышал ли я выстрел.
– Я не спрашиваю об их интересах, – уточнил Мейсон. – Я хочузнать, спрашивали ли они вас о незнакомых вам людях.
– Да, сэр, спрашивали.
– И как часть вашего разговора с полицией вы сообщили им оженщине из двенадцатого номера?
– Да, сэр.
– И что вы сказали?
– О, ваша честь, – перебил Хедли, – мы топчемся у открытойдвери. Этот вопрос не имеет отношения к делу. Мы не возражаем, если его хочетзадать мистер Мейсон. Но тогда он может расспрашивать его о чем захочется, обовсяких подозрениях.
