Абнер Диммик оперся на трость и с огромнымипредосторожностями поднялся с кресла. Родней Кафф угрожающе произнес:
– Только не думайте, что мы будем сидеть сложа руки инаблюдать, как вы топите мистера Дресколла.
– Я так не думаю.
Диммик раздраженно заговорил:
– Должен признаться, что подобные вещи мне ужасно ненравятся. Я ненавижу судебные заседания. Присяжных. Совершенно не переношууголовные процессы. Я слишком стар, чтобы учиться новым трюкам. Зато Родней ввосторге. Отец Роднея – мой старинный друг. Я обещал ему позаботиться омальчике. Но наша практика его не интересует. Если хотите знать, он вашстрастный поклонник. Он только и говорит о следствии и о том, как дело будетвыглядеть с точки зрения суда. Так вот, Родней, тебе представилась прекраснаявозможность отличиться.
Кафф подтянулся и сказал:
– Пожалуйста, мистер Мейсон, не подумайте, что я совсемжелторотый птенец. Я занимался судебной практикой, правда, в провинции. Но папанастаивал, чтобы я перебрался в город, а мистер Диммик обещал меня продвинуть.Можете быть уверены, что в зале заседаний я не растеряюсь.
– Рад это слышать. – Мейсон был отменно вежлив. – Я раднашему знакомству, джентльмены.
Диммик первым двинулся к двери. Он задержался на пороге,ожидая, когда Родней Кафф распахнет перед ним дверь. Уже выходя в коридор, онеще раз проговорил:
– Мне это все не нравится. Более того, врач запретил мневолноваться. Необходимо сохранять спокойствие! Не волноваться! Мне семьдесятлет, и я должен выступать на уголовном процессе! А коли я буду волноваться, этоможет привести к смертельному исходу. Пошли, Родней! Не будем больше отнимать умистера Мейсона время. Рад был с вами познакомиться, Мейсон. До свидания!
Он вышел в коридор. Стук его трости раздавался до тех пор,пока старик и Кафф не вошли в лифт.
Посмотрев на Мейсона, Делла громко рассмеялась:
– Ну и положеньице, скажу я вам!
– Мир полон подобных «положеньиц», причем они далеко невсегда нравятся, – усмехнулся адвокат.
– Почему вы не согласились с ними сотрудничать?
– Потому что я сначала должен окончательно выяснить рольДжимми Дресколла в этой истории. Уж слишком в нем много стремления прятаться заженские юбки, чтобы он мог меня заинтересовать, о симпатии и говорить неприходится.
– Эмиль Скэнлон, коронер, звонил по телефону. Дознание будетпроводиться сегодня в восемь вечера. Скэнлон сказал, что он предоставит вамвозможность в случае необходимости задать кое-какие вопросы. Сам он несобирается ничего «утаивать».
Мейсон задумчиво кивнул.
– А это не вызовет недовольства прокуратуры? – спросилаДелла Стрит.
– Так и бывает. Но мне кажется, что на этот раз окружнойпрокурор отступит от правил. В этом прокуроре есть что-то от спортсмена. Пареньс головой. Почуял добычу, иначе не забрал бы канарейку в качестве вещественногодоказательства. Если Розалинда взяла револьвер вместо Риты, ему будет труднообвинить Риту в убийстве. Если все улики перепутаются, он перевернет все насвете, но найдет действительного преступника. Поэтому он был бы только рад,если бы мы все вступили в игру.
– Получается, что вы играете ему на руку.
– В чем именно?
– В том, что отказываетесь сотрудничать с повереннымДресколла.
– Нет, Делла, все дело в том, что я очень не люблю, когдамои руки связаны.
Глава 10
Эмиль Скэнлон, высокий человек средних лет, легко взвалил насвои плечи многочисленные обязанности коронера. Он относился к печальнымпоследствиям трагедий и катастроф с философским спокойствием ученого,наблюдающего за поведением морских свинок. По натуре он был весьма отзывчивым,распространяя свои симпатии лишь на тех, кому это могло в какой-то мере помочь.
Дознания он проводил деловито, весело и не торопясь. Егоцепкие глаза видели всех и вся буквально насквозь.
Дознание по делу о смерти Вальтера Прескотта не явилось вэтом смысле исключением.
– Присяжные готовы высказать показания, – заявил он. – Яхочу избежать излишней волокиты. Совершенно очевидно, что о самоубийстве вданном случае не может быть и речи. Власти задержали троих: Розалинду Прескотт,вдову Вальтера Прескотта, Риту Свейн, свояченицу покойного, и Джеймса Дресколла.Дресколл находится здесь. Мисс Свейн и вдова отказались прибыть сюда из другогоштата, мы не можем их вызвать для дачи показаний. Оскар Овермейер, помощникокружного прокурора, является представителем обвинения. Перри Мейсонпредставляет мисс Свейн и Розалинду Прескотт, а Родней Кафф – мистераДресколла. Всем совершенно ясно, что если эти адвокаты начнут придираться кпроцедурным вопросам, то нам отсюда не выйти до утра.
Целью дознания является всего лишь выяснение, как именноумер покойный. И если существует вероятность того, что он был убит, то мыдолжны знать, кто его убийца.
Я начинаю дознание и с радостью приветствую желание каждогоиз вас сотрудничать со мной. Но я не допущу, чтобы дознание было использованодля того, чтобы смазать картину. Ясно, джентльмены?
Все кивнули.
– Первым свидетелем вызывается мистер Джордж Рей.
Вошедшего Рея привели к присяге.
– Вы видели останки усопшего?
– Да.
– Вы можете подтвердить его личность?
– Несомненно. Это Вальтер Прескотт, мой партнер по фирме«Прескотт и Рей».
– Что это за предприятие?
– Страховое агентство.
– Когда вы в последний раз видели Прескотта?
– Позавчера.
– Вчера вы с ним разговаривали?
– Да.
– По телефону?
– Да.
– Когда?
– Приблизительно без пяти двенадцать, я случайно взглянул начасы в этот самый момент.
– Говорил ли он, где находится?
– Нет. Обещал приехать в контору в первой половине дня.
– Итак, вы говорите, что он звонил около двенадцати?
– Почти точно без пяти минут, возможно, без пяти споловиной.
– По конторским часам?
– Да.
– Вы их давно проверяли?
– Это электрические часы. Они ходят минута в минуту.
– Все. Благодарю вас, – сказал коронер.
