быть отнесен к преступлениям против основ советского строя.
Условное осуждение было исключено из перечня видов наказаний. Его рассматривали как форму условного освобождения от реального отбывания наказания в виде лишения свободы и исправительно-трудовых работ. Бессрочное изгнание из пределов Советского Союза было заменено объявлением человека врагом трудящихся с лишением советского гражданства и изгнанием навсегда из пределов СССР. Предостережение могло выноситься судом даже при оправдательном приговоре.
Более того, оправданных могли выслать или сослать на срок от 3 до 5 лет наряду с лицами, не совершившими преступлений, но признанными судом общественно опасными по своей прошлой деятельности или в связи с преступной средой (ст. 22).
«Основные начала» отказались от четких понятий и терминов УК РСФСР 1922 года – «приготовление к преступлению» и «покушение на преступление». В ст. 11 говорилось о «начатом преступлении», причем не завершенном не по зависящим от воли лица обстоятельствам, а «по каким-либо причинам», в числе которых мог быть и добровольный отказ. Все эти новации как будто подготавливали грядущие массовые репрессии, когда людям вменяли не то, что они сделали, и даже не то, что они хотели сделать, а то, что они теоретически могли сделать.
Нормы о смертной казни разместились в примечании 2 к статье 13 «Основных начал», где указано, что исключительная мера не применяется к лицам, не достигшим 18 лет, а также к беременным женщинам. Предусматривалось, что применение расстрела «подлежит особому регулированию законодательством СССР и союзных республик, причем последними – в соответствии с директивными указаниями Президиума ЦИК СССР».
«Основные начала» легли в основу «Общей части» уголовных кодексов союзных республик, изданных в последующие годы. За период своего действия «Основные начала» неоднократно изменялись и дополнялись, причем изменения нередко носили важный, принципиальный характер. Соответственно менялись и республиканские кодексы.
В феврале 1927 года было принято общесоюзное Положение о государственных преступлениях, в июле того же года – общесоюзное Положение о воинских преступлениях. Постановлением от 13 октября 1929 года были внесены изменения в «Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» 1924 года: в число признаков, отягчающих ответственность, были включены повторность совершения преступления и совершение преступления в отношении лиц, которые находились на попечении преступника или в особо беспомощном состоянии. Суд мог применить наказание ниже низшего предела, указанного в законе. В 1929 году специальным законом советские граждане – должностные лица, находившиеся за границей и перебежавшие в лагерь врагов рабочего класса, объявлялись вне закона и в случае их обнаружения подлежали по приговору Верховного Суда СССР расстрелу в течение 24 часов с конфискацией имущества. Этому закону была придана обратная сила.
Центральным исполнительным комитетам союзных республик было поручено пересмотреть соответствующее законодательство республик, что означало приведение уголовных кодексов в соответствие с «Основными началами».
Данный пересмотр в полном объеме затронул и УК РСФСР 1922 года.
Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1926 г.
В «Объяснительной записке к проекту Уголовного кодекса»[172], написанной Н. В. Крыленко по поручению коллегии Народного комиссариата юстиции, отмечалось, что пересмотр Уголовного кодекса имел две причины:
1) несоответствие содержания ряда руководящих статей «Общей части» Уголовного кодекса окончательно откристаллизовавшимся к настоящему моменту основным воззрениям советского права;
2) необходимость проведения коренной реформы «Особенной части» кодекса в направлении понижения санкций по всем статьям.
Во время доклада на заседании ВЦИК Крыленко назвал причину пересмотра УК «условиями настоящей эпохи, отличными от эпохи 1922 года»[173].
Новая редакция УК РСФСР 1922 года была утверждена 22 ноября 1926 года постановлением ВЦИК. Изменения были введены с 1 января 1927 года. В литературе можно встретить разные суждения об УК 1922 года и УК 1926 года. Однако при всей разнице текстов формально-юридически все-таки это кодекс 1922 года в редакции 1926 года, вступившей в силу с 1 января 1927 года.
УК РСФСР 1922 года в редакции 1926 года вслед за «Основными началами» полностью отказался от термина «наказание», заменив его словосочетанием «мера социальной защиты» соответственно судебно-исправительного, медицинского либо медико-педагогического характера. Тем самым провозглашалась гуманность советского уголовного права и подчеркивалось, что социалистическое репрессивное законодательство носит сугубо оборонительный характер и не строится на принципе мести типа «око за око».
Отредактированный кодекс не предусматривал задачу охраны государства от общественно опасных элементов, поскольку опасность представляли лишь лица «в связи с своими действиями в настоящем или прошлом или по своей связи с преступной средой, дающей основания опасаться совершения таких действий в будущем, ибо без предположения о возможности таковых они не могут, конечно, подвергаться никаким мерам репрессии»[174]. Так что нормативистский принцип «нет преступления и наказания без указания на то в законе» все-таки восторжествовал.
Адептам Права катастроф все это сильно не нравилось – им нужен был качественно новый кодекс. Крыленко поручил в 1930 году разработку нового УК Институту советского строительства и права.
Текст проекта нового УК вообще не содержал «Особенной части». Провозглашался отказ от «дозировки» наказаний, а нормы, относящиеся к отдельным преступлениям, были отнесены к системе общих норм. Поскольку перечень составов преступлений был ориентировочным, он позволял бы суду признавать деяния преступными даже не по аналогии, а по усмотрению. Крыленко писал, что принцип взвешивания репрессии по правилу «кто сколько заслужил» есть не что иное, как перенесение в уголовное право теории меновых отношений[175]. «…Невозможно, да и не нужно все факты классовой борьбы, принимающие форму уголовного преступления, стремиться заранее уложить в точный перечень»[176].
Понятно, что и сторонники меновой теории права, и нормативисты, и криминалисты-практики встретили этот проект УК в штыки, и он в качестве официального документа даже и не рассматривался. Было решено, что действующий Уголовный кодекс образца 1926 года основан, как и все советские законы, на учении марксизма-ленинизма[177].
После фактически нового этапа кодификации уголовного законодательства, завершившегося 6 ноября 1926 года, уголовный закон продолжал меняться. Конечно же, нормы Положения о государственных преступлениях[178], равно как и Положения о военных преступлениях, были учтены в республиканских кодексах с некоторыми изменениями структуры, в том числе в УК РСФСР.
Далее поправки вносили, не изменяя структуры, но дополняя новыми статьями и, как правило, с ужесточением наказания. При необходимости новые нормы уголовного закона использовались задним числом, то есть распространялись на время, когда действие не признавалось преступлением или предусматривалось более мягкое наказание.
8 июня 1934 года появилась новелла касательно преследования членов семьи репрессированных, она была введена в действие постановлением ЦИК СССР[179].
В ст. 58 УК РСФСР появилось наказание не только для совершившего преступление, но и для членов его семьи. В случае побега за границу военнослужащего совершеннолетние члены семьи изменника Родины (ЧСИР), проживающие совместно с ним, либо его иждивенцы лишались избирательных прав и подлежали ссылке в отдаленные районы Сибири сроком на пять лет. В случае, если члены семьи либо иждивенцы знали о подготавливаемом побеге, но не уведомили власти, они лишались свободы на срок от пяти до десяти лет с
