Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Павел Владимирович Крашенинников
Всадники Апокалипсиса. Государство и право Советской России 1917–1922 гг
© Текст. Крашенинников П. В., 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
К большой беде…
Кровопролитие, разразившееся после захвата власти большевиками в октябре 1917 года, рассматривалось обеими сторонами как всесокрушающая война Добра со Злом. Или, в библейской коннотации, как Армагеддон[1]. Причем и те и другие естественным образом считали Добром себя, а своих противников – Злом[2]. Консенсус по вопросу, кто из них кто, на самом деле до сих пор отсутствует, зато присутствуют диаметрально противоположные точки зрения. Впрочем, постановка вопроса в духе «или-или» неконструктивна по своей природе, и это многие понимают.
Гражданская война, а точнее – ее горячая фаза с применением крупных военных формирований, всегда является следствием гражданского противостояния (или латентной гражданской войны), порождаемого расколами в обществе.
Не избежала этой участи и Российская империя: религиозный раскол XVII века[3], культурный раскол XVIII века[4] и политический раскол XIX века по вопросу об устройстве системы управления империей, особенно ярко проявившийся в мятеже декабристов, имевшем все основания для перерастания в горячую гражданскую войну[5]. Одной из сторон латентных гражданских войн, вытекавших из этих расколов, неизменно была самодержавная власть.
Погасить гражданское противостояние самодержавие пыталось разными способами.
Религиозный раскол был преодолен путем силового подавления старообрядцев, выдавливания их на периферию общественной жизни и фактического исключения из нее.
Культурный раскол между так называемыми русскими европейцами (в основном столичной аристократией и разночинцами – с одной стороны, и архаичными крестьянами, пролетариями, а также поместными дворянами, безвылазно сидевшими в своих поместьях, и священнослужителями – с другой) законсервировался как бы сам собой в силу практического отсутствия коммуникации между противоборствовавшими сторонами. Образно говоря, первые относились к наблюдаемой, или светлой, материи, а вторые – к темной[6], энергия которой, хоть и составляет более 80 %, для наблюдателя недоступна.
Власти пытались преодолеть культурный раскол с помощью народного просвещения – образовательных программ для крестьянских детей и малоимущих городских сословий, и нельзя сказать, что совсем уж безуспешно. Но в целом темная материя не очень-то перетекла в светлую.
Политический раскол в среде образованных людей проявился в противостоянии сторонников европейского пути развития, представлявшегося им логичным и проверенным, и традиционалистов (их еще называли славянофилами, консерваторами, патриотами и т. д.), ратовавших за особый русский путь, сокрытый в темной материи, называемой ими народом. Видимо, в силу созвучия слов «христианский» и «крестьянский» они безнадежно смешивали эти два понятия, приписывая темной массе несуществующие добродетели, такие как народная мудрость, крепость в вере, целомудрие, любовь к самодержавию и покорность ему[7].
Устранить или законсервировать политический раскол, обострившийся с появлением ответственной бюрократии, органически неспособной сосуществовать с самодержавием, так и не удалось. Были использованы разные подходы.
Николай I и Александр III попытались сделать вид, что никакого раскола не существует, и с помощью введения государственной идеологии, жесткой цензуры и преследования инакомыслящих как бы исключить назревшие вопросы из повестки дня. В результате крамола распространялась незаметно, и после ухода этих императоров гражданское противостояние резко усиливалось.
В противовес своим предшественникам императоры Александр II и Николай II пытались социализировать оппозицию, включить ее в общественную практику и с этой целью пошли на компромисс с ней, осуществив достаточно глубокие реформы системы управления страной. Тем не менее в силу самой природы самодержавной власти, а также воспитанного чуть ли не с пеленок чувства гиперответственности перед страной и ее населением самодержцы были органически неспособны передать хотя бы часть своих неограниченных полномочий другим политическим субъектам. В результате реформы оказывались непоследовательными, половинчатыми и приводили к обострению латентной гражданской войны, появлению новых субъектов в виде политических партий и общественных организаций, в том числе террористического характера.
Николаем II было изобретено еще одно ноу-хау, заключавшееся в сплочении подданных за счет появления внешнего врага – сначала в лице Японии, а затем в лице Германии и Австро-Венгрии. Если этот подход и давал эффект, то очень короткий, но в итоге противостояние резко обострялось. После Русско-японской войны гражданскую войну еле-еле удалось предотвратить, а в ходе Первой мировой самодержавие пало.
Таким образом, практически столетнее гражданское противостояние между самодержавием и сторонниками системы управления европейского типа завершилось в пользу вторых в лице либералов (партии кадетов) и демократов (социал-демократов и эсеров). Им представилась возможность сформировать правительство и приступить к вожделенным реформам. Никакого организованного сопротивления со стороны приверженцев самодержавия не было по причине практического отсутствия этих самых приверженцев. Поначалу революция представлялась бескровной.
Следует особо подчеркнуть, что раскол по поводу устройства системы управления империей отнюдь не проходил по линиям так называемых классовых противоречий. Это было противостояние между сторонниками различных моделей российского социума, из которых следовали различные подходы к способам управления им. И с той и с другой стороны были патриоты своего государства, искренне желающие его дальнейшего процветания. Да, триггером Февральской революции послужило массовое недовольство населения, но не оно было ее движущей силой.
Свержение самодержавия, служившего стержнем, на котором держалась вся конструкция Российской империи, вызвало отпадение ее периферийных национальных территорий и управленческий хаос в стране в целом. Члены Временного правительства не обладали навыками и опытом управленческой деятельности, а их модель российского социума была весьма далека от действительности. Предложенная ими система управления государством посредством «организованной общественности» оказалась несостоятельной, а наиболее назревшие вопросы – отношение к войне, земельный вопрос, улучшение социально-экономического положения горожан и т. п., они отказывались решать, передавая их на откуп Учредительному собранию. В результате в стране стремительными темпами нарастали анархия и хаос.
Население, поначалу воспринявшее Временное правительство на ура, все больше разочаровывалось как в кадетах, так и в пришедших им на смену эсерах и социал-демократах. Частые смены состава правительства также снижали его легитимность. Власть становилась беспризорной.
Этим обстоятельством решили воспользоваться руководители РСДРП (б). Большевики представляли собой фракцию русской социал-демократии, придерживавшейся идеологии марксизма.
Карл Маркс по совокупности своих весьма системных трудов сочинил, фигурально выражаясь, свой «Апокалипсис»[8] – в больших и жирных кавычках, разумеется. Маркс пытается прогнозировать дальнейшую историю человечества, которая, по его мнению, развивается путем разрешения классовых противоречий между эксплуататорами и эксплуатируемыми и закончится установлением бесклассового общества – коммунизма, что, по логике, также будет означать конец Истории[9].
Основная часть европейских марксистов, как и фракция меньшевиков в РСДРП, рассматривала марксизм как научный прогноз и собиралась терпеливо дожидаться созревания так называемых объективных предпосылок (прежде всего соответствующего экономического развития человечества), а также
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
