— Могли бы быть потяжелее, — заметил еврей,внимательно ознакомившись с их содержимым, — но сделаны очень мило иаккуратно… Он искусный работник, правда, Оливер?
— О да, очень искусный, сэр, — сказал Оливер.
Тут юный Чарльз Бейтс оглушительно захохотал, к большомуудивлению Оливера, который не видел ровно ничего смешного в том, чтопроисходило.
— А ты что принес, мой милый? — обратился Феджин кЧарли Бейтсу.
— Утиралки, — ответил юный Бейтс, доставая четыреносовых платка.
— И то хорошо, — сказал еврей, пристально ихрассматривая. — Недурны, совсем недурны. Но ты плохо их пометил,Чарли, — придется спороть метки иголкой. Мы научим Оливера, как этоделается… Научить тебя, Оливер? Ха-ха-ха!
— Пожалуйста, сэр, — ответил Оливер.
— Тебе хотелось бы делать носовые платки так жеискусно, как Чарли Бейтс, мой милый?
— Очень, сэр, если вы меня научите, — ответилОливер.
Юный Бейтс усмотрел нечто столь смешное в этом ответе, чтоснова разразился хохотом; и этот хохот едва не привел к преждевременной смертиот удушения, так как он пил кофе, которое и попало в дыхательное горло.
— Уж очень он желторотый! — оправившись, сказалЧарли, принося извинение за свою неучтивость.
Плут промолчал и только взъерошил Оливеру волосы так, чтоони упали ему на глаза, а потом сказал, что со временем он поумнеет. Тут старыйджентльмен, заметив, как покраснел Оливер, переменил тему разговора и спросил,много ли народу глазело утром на казнь. Оливер удивился еще больше, так как изответа мальчиков выяснилось, что они оба там были, и он, разумеется, непонимал, когда же они успели так усердно поработать.
После завтрака, когда убрали со стола, веселый старыйджентльмен и оба мальчика затеяли любопытную и необычайную игру: веселый старыйджентльмен, положив в один карман брюк табакерку, в другой — записную книжку, ав жилетный карман — часы с цепочкой, обвивавшей его шею, и приколов к рубашкебулавку с фальшивым бриллиантом, наглухо застегнул сюртук, сунул в карманыфутляр от очков и носовой платок и с палкой в руке принялся расхаживать покомнате, подражая тем пожилым джентльменам, которых можно увидеть в любой часдня прогуливающимися по улице. Он останавливался то перед очагом, то у двери,делая вид, будто с величайшим вниманием рассматривает витрины. При этом он то идело озирался, опасаясь воров и, желая убедиться, что ничего не потерял,похлопывал себя поочередно по всем карманам так забавно и натурально, чтоОливер смеялся до слез. Все время оба мальчика следовали за ним по пятам, акогда он оборачивался, так ловко скрывались из поля его зрения, что невозможнобыло за ними уследить. Наконец, Плут не то наступил ему на ногу, не то случайноза нее зацепился, а Чарли Бейтс налетел на него сзади, и в одно мгновение они судивительным проворством стянули у него табакерку, записную книжку, часы сцепочкой, носовой платок и даже футляр от очков.
Если старый джентльмен ощущал чью-то руку в кармане, онкричал, в каком кармане рука, и тогда игра начиналась сызнова.
Когда в эту игру сыграли много раз подряд, явились двемолодые леди навестить молодых джентльменов; одну из них звали Бет, а другуюНэнси. У них были чрезвычайно пышные волосы, не очень аккуратно причесанные, игрязные чулки и башмаки. Пожалуй, их нельзя было назвать хорошенькими, норумянец у них был яркий, и они казались здоровыми и жизнерадостными. Держалиони себя очень мило и непринужденно, и Оливер решил, что они славные девушки. Инесомненно так оно и было.
Эти гости пробыли долго. Подали виски, так как одна измолодых леди пожаловалась, что внутри у нее все застыло. Завязалась беседа,очень оживленная и поучительная. Наконец, Чарли Бейтс заявил, что пора, по егомнению, поразмять копыта. Оливер решил, что, по-видимому, это значитпрогуляться, так как немедленно вслед за этим Плут. Чарли и обе молодые ледиушли все вместе, получив предварительно деньги на расходы от любезного старогоеврея.
— Так-то, мой милый, — сказал Феджин. —Приятная жизнь, не правда ли? Они ушли на целый день.
— Со своей работой они уже покончили, сэр? —спросил Оливер.
— Совершенно верно, — ответил еврей, — развечто им подвернется какое-нибудь дельце во время прогулки, а уж тогда они имзаймутся, мой милый, можешь не сомневаться в этом. Бери с них пример, милыймой. Бери с них пример, — повторил он, постукивая по очагу лопаткой дляугля, чтобы придать своим словам больше веса. — Делай все, что они тебеприкажут, и во всем слушайся их советов, в особенности, мой милый, советовПлута. Он будет великим человеком и тебя сделает таким же, если ты станешь емуподражать. Кстати, мой милый, не торчит ли у меня из кармана носовой платок? —спросил вдруг еврей.
— Да, сэр, — ответил Оливер.
— Посмотрим, удастся ли тебе его вытащить так, чтобы яне заметил. Утром ты видел, как они это делали, когда мы играли.
Оливер одной рукой придержал карман снизу, как это делал наего глазах Плут, а другой осторожно вытащил платок.
— Готово? — воскликнул еврей.
— Вот он, сэр! — сказал Оливер, показывая платок.
— Ты ловкий мальчуган, мой милый, — сказал старыйджентльмен, одобрительно погладив Оливера по голове. — Никогда еще я невидывал такого шустрого мальчика. Вот тебе шиллинг. Если ты будешь продолжать вэтом духе, из тебя выйдет величайший человек в мире. А теперь иди сюда, я тебепокажу, как спарывают метки с платков.
Оливер не понимал, почему кража — в шутку — носового платкаиз кармана старого джентльмена имеет отношение к его шансам стать великимчеловеком. Но полагая, что еврей, который был много старше его, прекрасно обэтом осведомлен, он послушно подошел к столу и вскоре углубился в новую работу.
Глава 10
Оливер ближе знакомится с новыми товарищами и дорогой ценойприобретает опыт. Короткая, но очень важная глава в этом повествовании
Много дней Оливер не выходил из комнаты еврея, спарываяметки с носовых платков (их приносили в большом количестве), а иной раз принимаяучастие в описанной выше игре, которую оба мальчика и еврей затекали каждоеутро. Наконец, он начал тосковать по свежему воздуху и не раз умолял старогоджентльмена разрешить ему пойти на работу вместе с двумя его товарищами.
Оливеру не терпелось приступить к работе еще и потому, чтоон узнал суровый, добродетельный нрав старого джентльмена. Если Плут и ЧарлиБейтс приходили вечером домой с пустыми руками, он с жаром толковал о гнуснойпривычке к праздности и безделью и внушал им необходимость вести трудовуюжизнь, отправляя их спать без ужина. Однажды он даже спустил обоих с лестницы,но, пожалуй, тут он слишком далеко зашел в своих моральных поучениях.
