– Но это мог быть и кто-то другой?
– Да.
– И вы не проявили любопытства и не посмотрели на него присвете?
– Нет.
– Другими словами, вы знали, чей это труп, мистер Даттон, неправда ли?
– Нет, я только предполагал, что это он.
– Но когда вы нашли револьвер, вы осмотрели его с помощьюфонарика, да?
– Да.
– Для того чтобы убедиться, что это действительно вашревольвер? Вы посмотрели на его номер?
– Да, кажется, посмотрел.
– И вы заметили, что из него был сделан выстрел?
– Да.
– И что вы сделали?
– Я протер его носовым платком.
– Но таким образом вы стерли с него все отпечатки пальцев, втом числе и чужие, если они на нем были?
– Боюсь, что да.
– И после этого вы нам рассказываете, что не способны утаитьулики?
– О, нет, великий боже!
– Тогда зачем вы обтерли этот револьвер?
– Я не хотел, чтобы на нем остались мои отпечатки.
– Почему?
– Я был испуган, я боялся, что меня обвинят в этомпреступлении.
– Ах, вот как! Только тут вы поняли, что вас могут посчитатьвиновным? У вас не возникло такого опасения тогда, когда вы нашли свойревольвер рядом с трупом?
– Нет! Я подумал, что нужно немедленно предупредить полициюи принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы наоружии. Я хотел поспешить к ближайшему телефону и сказать: «Я предполагаю, чтоэто мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также отпечатки иубийцы!» Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки... я не сталбы прятать этот револьвер под трубой... я бы... но я потерял рассудок!
– Что вы сделали после того, как вытерли револьвер?
– Побежал к своей машине.
– Нет! По вашим же собственным словам, вы были там ещепятнадцать минут! Что вы там делали?
– Я вытирал револьвер!
– Энергично терли?
– Да.
– И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?
– По-видимому, да.
– Очень подходящее поведение для человека, который не хочет,чтобы его заподозрили в сокрытии улик!
Бергер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой.Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, как бы вспомнив что-тоособо важное.
– Кстати, по вопросу о поручительстве, мистер Даттон! Вы намсказали, что сумма наследства составляла 100 тысяч долларов, из которых выпередали наследнице 96 тысяч, а после всего этого осталось около 250 тысяч.
– Да.
– Вы продали акции «Стир Ринд Ойл», оставшиеся от мистераЭллиса, а затем перекупили их на собственное имя?
– Да. Когда мне показалось, что они могут подняться в цене.
– И сейчас эти акции стоят в несколько раз дороже, чемтогда, когда вы их покупали?
– Да.
– Но с какой целью вы записали их на свое имя?
– Дело в том, что это было мошенничество – эти акции всеравно должны были продолжать падать!
– Не понимаю, – сказал Бергер. – Значит, если бы акциипродолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они сталиповышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?
– Вроде так!
– Вроде так, – повторил Бергер саркастическим тоном. – И выдействительно вернули эти акции наследнице?
– Да.
– Благодаря этому она и стала обладательницей двухсотпятидесяти тысяч?
– В значительной мере так.
– Все это представляется мне в некотором роде финансовымжонглированием, но, поскольку я профан в этой области, не буду судить о вашейправомочности... Поскольку вы советник по вложениям капитала, у вас, вероятно,есть клиенты и кроме мисс Эллис?
– Да, конечно.
– Вам случалось продавать принадлежащие им ценности без ихведома?
– С другими клиентами положено совершенно другое...
– Они спрашивают от вас время от времени отчет, я полагаю? Асколько раз вы отчитывались перед мисс Эллис?
– Ни разу.
– Вы восстановили акции «Стир Ринд Ойл» до 21 сентября илипосле?
– Как раз к этому дню.
– К этому дню, – повторил Бергер. – Это крайне интереснаядеталь. Значит, когда Палмер вам позвонил по телефону, вы уже восстановилиакции по поручительству?
– Это не оказало никакого влияния на мои действия.
– Скажите, не обращались ли вы случайно к этому времени ккакому-нибудь юристу?
Даттон колебался.
– Да или нет? – настаивал Бергер. – Обращались ли вы кюристу перед 21 сентября?
– Да.
– Подвожу итог. После консультации с человеком, знающимзаконы, незадолго до убийства вы восстановили акции, которые мисс Эллис просилавас не продавать и которые без ее ведома вы сначала реализовали, а потомкупили, записав уже на свое имя. Перекрестный допрос оказался полезным.Допрашивая вас первым, ваш адвокат с большой тщательностью избегал задавать вамэти вопросы, не правда ли?
– Протестую! Свидетель не знает, каковы мои намерения и чегоя избегаю, – сказал Мейсон.
– Протест принят! – сказал судья.
Бергер широко улыбнулся присяжным:
– Перекрестный допрос исчерпан!
Он двинулся на свое место с торжествующим видом, какчеловек, который наконец сделал то, о чем давно мечтал.
Глава 17
– Вызовите мистера Холбрука! – попросил Мейсон служителя.
Появился Холбрук. Выполнив требуемые формальности, он занялместо свидетеля.
– Есть ли у вас особые причины запомнить события,произошедшие 21 сентября сего года? – спросил Мейсон.
– Да. В этот вечер приехала моя золовка, для того чтобыпровести свой отпуск вместе с нами.
– Поехали вы ее встречать на вокзал или в аэропорт?
– Да. В аэропорт. Ее самолет прибывал в 22.50.
