– Что?
– Ты не ослышался: пятьдесят тысяч. На сегодняшний день унего на счете около восьмидесяти тысяч. Предупреждаю, Перри, мои источникинеофициальные. Банк мне подобной справки не давал.
– Важно другое: человек, сообщивший эти сведения, высказывалпредположение или нет?
– Сначала я тоже так решил, но потом убедился, что этаинформация вовсе не плод чьей-то необузданной фантазии. Послушай, ведь тыпредставляешь интересы вдовы Прескотта. Поэтому мы можем сходить к управляющемубанком и совершенно официально запросить у него сведения о Прескотте.
– Боюсь, что они не станут откровенничать на эту тему до техпор, пока ее не введут во владение.
– Поскольку речь идет о кругленькой сумме, они не захотятбыть чересчур придирчивыми, чтобы не поссориться с наследницей и лишиться такимобразом богатой клиентки.
– Что ж, попытаться можно…
Раздался звонок, Делла подняла трубку, потом повернулась кМейсону:
– Это Карл Хелмелд. Он настолько возбужден, что ничегонельзя понять. Он просит вас немедленно приехать.
Мейсон кивнул, взял трубку параллельного аппарата, стоящегоу него на столе, и сказал:
– Здравствуйте, Карл. Что произошло?
– Ради бога, быстрее!
Это был настоящий крик о помощи.
Мейсон опустил трубку на рычаг, подмигнул сидящему напротивдетективу и сказал:
– В каждом деле сначала на тебя обрушивается массаразрозненных, запутанных сведений, усложняющих обстоятельств, но понемногувсему находится объяснение: самое сложное становится простым и ясным, надотолько начать распутывать с нужного конца. В этом деле все началось с хромойканарейки, но с тех пор невероятно разрослось и запуталось. Причем все новыефакты, обнаруживающиеся в ходе расследования, пока только все усложняют.
Дрейк кивнул:
– Еще она деталь, Перри: неплохо бы тебе заехать наЛоран-Билдинг и поговорить с Джорджем Реем, партнером Прескотта. Даже если утебя ничего не выгорит в банке, с Реем у тебя должно получиться, потому что емувсе равно придется отчитываться перед вдовой Прескотта, а ты, как ееповеренный, можешь тоже устроить ему кучу неприятностей. Скажем, придраться кделам его агентства, правильности ведения учета и так далее.
Мейсон согласно кивнул, взял шляпу и улыбнулся Делле:
– Ну, я поехал. Теперь ты видишь, каково договариваться сдорогим сыскным агентством о вспомогательной работе? Он сидит развалясь в твоемкабинете, а ты изволь шнырять по городу в соответствии с его указаниями. Ладно.Мне надо забежать побриться, ну а потом я буду либо в конторе «Прескотт и Рей»на Лоран-Билдинг, либо в банке «Секонд Фиделити». Так что, Делла, в случаенеобходимости ищи меня там. Пошли, Пол, пройдем вместе хотя бы до лифта. Мнехочется задать тебе парочку вопросов. А как дела с найденным полициейревольвером? Не из него ли был убит Прескотт?
– Из него. Мало того, по номеру было точно установлено, чторевольвер принадлежит Дресколлу. Все три пули были выпущены с близкогорасстояния именно из этого револьвера.
– Когда наступила смерть?
– Патологоанатом даже после вскрытия не смог ответитьопределенно. Ты же знаешь, как они осторожничают! Копаются в желудке покойника,толкуют о каком-то трупном окоченении, а время убийства называют стольнеопределенно, что хоть плачь.
– Понятно… Ну а что говорит патологоанатом?
– Говорит, что убийство произошло между двенадцатью идвенадцатью тридцатью.
– Господи! Тело было найдено около пяти часов!
– Да, примерно. Но сузить временные рамки они никак несоглашаются. Полицию такой вариант вполне устраивает, потому что как раз в этовремя в доме видели Джимми Дресколла с его злосчастным револьвером.
Мейсон нажал на кнопку, вызывая вверх кабину лифта.
– А вдруг это все-таки Рита решила сыграть злую шутку ссестрой и…
Кабина поднялась, дверь лифта плавно раскрылась, Мейсонвошел в нее со словами:
– О'кей, Пол. Начинай поскорей работать по этим новымнаправлениям. Сразу же сообщи мне, если что-нибудь прояснится.
Всю дорогу до зоомагазина Карла Хелмелда Мейсон продолжалхмуриться.
– Что случилось, Карл? – были его первые слова, когда онувидел взволнованного владельца магазина.
– Они забрали ее, герр Конселор! Они ее забрали!
– Вы имеете в виду канарейку?
– Да. Да. Они явились – полиция – и забрали птичку.
– Интересовались, почему канарейка хромает?
– Нет. Но лапки ее осматривали.
– Как вы думаете, они что-нибудь понимают в канарейках?
– Нет, но они сказали, что покажут ее эксперту.
– Не расстраивайтесь из-за этого, мистер Хелмелд. Этогоследовало ожидать. Я думал было убрать пичугу подальше, но этого нельзя былосделать, не впутывая вас, а я этого как раз и не хотел.
– Эта птичка – улика? – спросил Хелмелд.
– Во всяком случае, они так считают. Ол райт, Карл. Непереживайте. Огромное спасибо, что вы мне обо всем рассказали.
Выйдя из зоомагазина, Мейсон зашел в парикмахерскуюпобриться, потом остановил такси и поехал к Лоран-Билдинг.
На указателе Мейсон прочитал, что правление фирмы «Прескотти Рей» помещается на четвертом этаже в комнате 382.
Мейсон поднялся на лифте, прошел до комнаты номер 382,распахнул дубовую дверь и сказал рыжеволосой девице, которая с любопытствомпосмотрела на него искусно подведенными глазами.
– Я – Перри Мейсон. Мне нужно побеседовать с мистеромДжорджем Реем. Скажите ему, что это срочно.
Он машинально смотрел, как ее быстрые пальчики ловкопробежались по телефонному диску. Вот она кивнула в сторону двери с надписью«Личный кабинет» и сказала:
– Мистер Рей ждет вас.
Не успел Мейсон дойти до двери, как ее распахнул коренастыйполный человек, схватил протянутую руку Перри, энергично пожал ее и закричал:
– Мистер Мейсон! Какое удовольствие вас видеть! Я столько овас наслышан, столько читал в газетах! Мне так хотелось с вами познакомиться,но я никак не мог предположить, что это произойдет в нашей скромной конторе.Входите же! Входите скорее и садитесь!
Мейсон повернулся к рыженькой секретарше:
– Будьте любезны, если будут звонить Перри Мейсону, позовитеменя.
