веранде раму. Тот только отмахнулся, самоуверенно сказал:
— Не полезут. Побоятся. Я здесь в авторитете, — и засмеялся.
«Ну, и хорошо», — подумала Лена. — «И пусть не знает».
А когда она уезжала домой, то за калиткой увидела ночного кота-пришельца. Он был худ и хром. И Лена, проходя мимо, сказала:
— Привет, сообщник!
Кот конспиративно шмыгнул в ближайшие кусты.
Пье-де-пульная тетрадь,
11 ноября 2020
Ажур!
Захар шел погруженный в свои глубокие философские мысли. Сильно обремененный и утрамбованный жизнью аж до талии, он редко улыбался. Ходил с умным и мрачным видом и иногда замечал, как на тротуаре обходят его люди, на всякий случай избегая его тяжелого взгляда. На всякий случай лучше обойти этот мрачняк. И никто из осторожных этих пешеходов и представить не мог, что Захар был парнем веселым, добрым и остроумным, и учился на курсах повышения квалификации. А квалификация у него была достойнешняя — он был педагогом. Преподавал любой предмет в училище для неблагополучных детей, которые не освоили среднее образование. Бывшее ПТУ, по-современному — колледж.
Захар не любил детей, но для этих недолюбленных делал исключение. Он мог возглавить, объяснить любой урок, особо не отягощая знаниями своих подопечных.
И вот шел Захар на свои курсы повышения квалификации, и был совсем унылым и мрачным его взгляд. Как вдруг его глаза как будто споткнулись, Захар подпрыгнул от нечаянного испуга.
Его обогнала барышня, у которой под мышкой была отрубленная мужская голова. Глаза у головы были открыты, рыжие волосы торчали во все стороны. Голова проплыла прямо мимо глаз Захара, и он с трудом не ойкнул. Так разжалобил его вид этой безжизненной головы.
Наверное, он все-таки издал невнятный какой-то возглас, потому что девица, которая несла под мышкой это чудище, рассмеялась, толкнула дружественно Захара и игриво спросила:
— Испугался? Это — манекен.
И, захохотав, пошла дальше по своим делам, неся бездушного манекена под живой своей подмышкой. И рыжие космы его проплывали мимо прохожих. Но никто не испугался этого болвана так, как Захар.
А он стоял на том месте, где его застало это происшествие и не мог сдвинуться с места.
То, что отделенная от туловища голова плыла между людей, и никто этого не то, что не пугался, а не замечал вовсе. Всклоченная манекенская башка проплывала в толпе, пялясь открытыми своими глазами на людей. Будто примерялась к каждому из них.
Захар пришел в себя, наконец, и вдруг быстро рванул следом за девицей с манекеном под мышкой. Надо сказать, что она, на своих длинных ногах, сильно преуспела — ушла далеко. Но Захар догнал ее и довольно грубо остановил.
Девица оглянулась и, конечно же, не узнала Захара. Весело смотрели на него четыре глаза, голубые живые и синих два — манекена.
Захару стало не по себе.
— Что? — коротко спросила его девица.
— Как вы можете. Вот так. Голова под мышкой. Как просто… нельзя так. Вы бы хоть завернули его…
— Слушай, ты… иди себе… Как мне удобно, так и несу.
— Нельзя так, — мямлил Захар. Он вдруг понял, что все его разумные рассуждения об эстетике здесь вовсе не подходят, и убедить эту смешливую девчонку, что нельзя с чужой головой, пусть даже и манекена, ходить по улице и пугать людей — невозможно.
Смешливые глаза девчонки рассматривали Захара. Его серьезный вид рассмешил ее еще больше. И вдруг она просто сказала:
— Помог бы лучше, знаешь какой он тяжелый, этот болван?
И она сунула свою ношу Захару. Тот, неожиданно не противясь, принял ношу. Сунул голову манекена к себе под мышку.
— Здесь недалеко. Вот спасибо вам, — защебетала девица и потащила Захара, взяв его тоже под руку. И Захар пошел рядом с этой голубоглазой красотой, как тот безмолвный болван, которого уже он нес. И не было в нем уже возмущения неэстетичностью зрелища — головы под мышкой, а была тихая горделивая радость, от того, что он идет рядом с такой красоткой, и на них оглядываются люди.
Он даже представить не мог, что оглядываться могут на голову под его подмышкой.
Как легко и славно он познакомился с милой, такой простодушной девушкой. И так неожиданно всё.
И ему лучше бы не знать, что вечером новая его знакомая звонила подруге:
— Ну, ты молодец, подруга. С этим манекеном придумала. Да! И завтра, и послезавтра. Спасибо. Он — мой, познакомились. Полный ажур.
А Захар лежал дома на диване и размышлял о том, что пришлось ему сегодня подвинуться и уступить в своих эстетических запросах, но не очень страдал от этих потрясений в своем мировоззрении. Знакомство с такой хорошенькой барышней того стоило. Диалектика.
И Захар встал с дивана и пошел читать конспект по этой самой диалектике.
Пье-де-пульная тетрадь,
12 ноября 2020
Общение
Ночью в окно кто-то сильно постучал. И ничего в этом не виделось бы странного, но Ольга жила на последнем этаже, под самой крышей.
Но постучали ещё раз, и Ольга, чуть напуганная, подошла осторожно к окну и, спрятавшись за штору, пригляделась. Был ранний рассвет, и она увидела что-то большое, непонятной формы, болталось непонятно на чем. Видно, что на улице был сильный ветер, и Ольга не сразу поняла, что это ветром сорвало с крыши дома тарелку антенны, которая болталась теперь на длине кабеля, у самого Ольгиного окна. И, при особой силе ветра, задевала белым своим краем, как крылом, карниз, стучала в него, как гость.
Зрелище было таким странным, но Ольга, поняв исходные стука, открыла окно, чтобы антенна не разбила стекло.
В открытое окно хлынул ветер, и с ним — влажная штормовая свежесть. И антенна вдруг, будто обрадовавшись, что не одна теперь, завертелась вдруг в бешеном каком-то вальсе.
Ольга попыталась поймать ее, но побоялась остро-тяжелых проржавевших ее краев, отпрянула от окна. Ветер вдруг утих, и антенна зависла нарядным блюдом, зазывая иностранными знаками на белом своем вогнутом пузе.
Ольга, улучив момент затишья, выглянула в окно и посмотрела вверх. С крыши антенну держал достаточно толстый кабель, но он был очень туго натянут под тяжестью тарелки, что очередной сильный порыв ветра мог свергнуть эту тяжесть вниз, во двор.
Ольга подумала, что нужно вызвать спасателей, и только она так подумала, как антенна завертелась в очередном своем кружении. Да так ловко у неё это получалось, будто она радовалась нечаянной своей свободе, возможности потанцевать перед этой милой женщиной в окне.
Ольга пошла надела куртку с капюшоном и села
