— младшие любовницы, что-то вроде ваших распутных женщин, у нас их почти что нет. Вогэл становятся обычно женщины из других племен или даже люди, как ты. Стать Вогэл постыдно, но иногда такое случается. Например, когда мужчина не хочет желающую его женщину, но уступает ей из жалости. Вогэл не доверяют детей, и её место за столом будет последним, и её не похоронят с песней на холме.
Я почему-то поёжилась.
— Есть ещё Чэвэнь, — продолжала Лурда. — Высшая любовница, как бы вы сказали. Любимая женщина, которая не может родить ребёнка. Из-за болезни или потому, что у её избранника уже есть Гаирэ, жена. Но жена — это по-вашему, для нас скорее это слово означает мать или ту, кто станет матерью, кого одобрили боги. Родив ребёнка, Гаирэ получает уважение и почёт, защиту и первое место за столом.
— А ты кто?
Лурда гордо погладила себя по животу.
— Я — Гаирэ. Жена среднего княжеского сына, Сальда, и во мне уже зародилась жизнь.
— Сальда — брата Варга? — бездумно переспросила я и тут же почувствовала себя глупее донельзя.
— Да. У него два брата.
— Как-то это всё… — я не хотела критиковать чужой уклад, но услышанное не укладывалось в голове. — Так непривычно. Жизнь ваших женщин вертится вокруг мужчин.
Лурда пожала плечами.
— Мы живём так, как нам повелели наши боги. Как заведено.
— То есть сначала ты была чэвэнь Сальда, а потом…
— Нет, — Лурда тряхнула чёрной гривой волос. — Я не была чэвэнь. Сальд меня не выбирал, наш союз определили родители. Он ещё может встретить ту, которую назовёт чэвэнь, но это уже ничего не изменит. Я стану матерью его детей. Это будет хорошая и правильная жизнь.
Я помолчала. Такая жизнь мне категорически не нравилась, но опять же — какое мне дело?
— А человек… женщина из людей может стать гаирэ?
Лурда округлила глаза.
— Конечно, нет. Никто не согласится на подобное. Вы, уж прости, слабые телом. Где вам вынашивать детей? Боги не одобрят. Тебе понравился Варг?
Переход был столь резким, а предположение столь нелепым, что я даже поперхнулась.
— С чего ты взяла?
— От тебя им пахнет! — широко улыбнулась белоснежными зубами Лурда. И тут же сморщилась.
— Не стоило тебе приходить сюда. Лучше уходи. Варг ещё молодой и глупый, не всегда слушает отца. Может не сдержаться, а твой отец — клэдэ, я слышала… Будут проблемы.
— Не будут, — самонадеянно сказала я. — У нас женщина тоже имеет право выбора. И её слово, её мнение тоже кое-что значит.
Лурда вылила воду в большой котёл над костром, разведённом прямо на свежем воздухе, подхватила пустые вёдра и вновь двинулась к колодцу — беременность явно не тяготила её, во всяком случае, не мешала таскать тяжести.
— Но сейчас ты здесь.
Мы поболтали ещё немного, и я даже получила подарок — тонкую льняную тунику, в которой ходили местные женщины. Одеяние оказалось с секретом — хитрые завязки на груди позволяли скинуть его, не стягивая через голову. После фривольных разговоров о мужчинах с Лурдой картины представлялись самые непристойные, но всё оказалось проще.
— Когда мы принимаем волчье обличие, другая одежда рвётся, — снисходительно пояснила Лурда.
…оставаться у женских изб мне уже не хотелось. Я кивнула вслед удаляющейся женщине и пошла-таки к нашей избе, надеясь дождаться там отца. После беседы с Лурдой посёлок волкулаков разом утратил для меня всяческое очарование, даже наоборот — стал казаться на редкость неприятным местом. Почему у них всё так нелепо устроено? Тебе нравится женщина, но по какой-то причине тебе могут не разрешить создать с ней семью, зато навяжут другую, ненужную, нежеланную…
Впрочем, не настолько нежеланную, чтобы не заделать ей ребенка.
Я поморщилась, сделала ещё шаг по направлению к княжеской избе — и вдруг резко развернулась, стараясь не переходить на бег. Впереди шёл тот самый младший княжеский сын, Варг, «молодой и глупый», а ещё бесцеремонный и нахальный. Я узнала его даже со спины, моментально. И изменила маршрут, чтобы с ним не встретиться.
* * *
Посёлок волкулаков граничил с лесом, а такой дурой, чтобы углубляться в незнакомый лес, я не была. А потому просто пошла по влажной траве, доходящей до колена, вдоль кромки густой, несмотря на первые обильные листопады, стены лесных великанов.
И не заметила, как резко пошла вниз подмокшая от недавних дождей земля. Я попыталась остановиться, но безуспешно — ноги проехались по жирной жиже, и меня потащило вниз, уцепиться было совершенно не за что, соскользнув, я не удержалась на ногах и упала вперёд, буквально воткнувшись руками в сыто хлюпнувшую неглубокую лужу.
Было не больно, но обидно до ужаса. Кое-как я поднялась, промокнув и перепачкавшись, отёрла ладони о подол — ему уже ничего не могло повредить.
Огляделась — вокруг не было никого, полнейшая тишина, дикая. Наверное, звери обходят стороной волкулачий посёлок, чуют недоброе…
Именно что недоброе. Даже я его «чуяла», ото всех, отовсюду, даже от приветливой работящей Лурды… Кстати, о Лурде. Она же оставила мне подарок, можно использовать как полотенце.
Ткань туники была приятна на ощупь и буквально ласкала пальцы. Жаль портить подарок, второго такого никогда не будет. Добежать до избы, а уж там привести себя в порядок, хотя не знаю, найдётся ли внутри, чем… Нет, деревенская жизнь не по мне — грязно и никакой воды в доме. И это ещё осень, нет мошкары.
«И блох меньше», — мысленно добавила я. Выдохнула, обернулась, прислушалась — никого. Да и что делать волкулакам в каком-то грязном овраге…
— Заблудилась?
От неожиданности я чуть было снова не свалилась и обернулась. Варг стоял за моей спиной, и я не услышала его приближения, хотя по всему выходило, что он мог спуститься только так, как и я, соскользнув по склону. И при этом не наделал шума и равновесия не потерял, его босые ноги казались чище, чем мои сапоги.
Я выпрямила спину, хотя грязной и мокрой сохранять независимый вид было ох как непросто.
— Чего смотришь?!
— Небо и прародитель моего рода, Кусдаг, дали мне глаза, чтобы я смотрел, — насмешливо отозвался он. — Не бойся, не съем.
— Очень смешно, — фыркнула я. — Ещё скажи, что вы едите людей.
— Почему бы и нет, мясо — это всегда мясо. Ежели молодое и свежее, то вкусное. Вот к падали не притронемся.
— Мне нужно вернуться в посёлок, — сдалась я, это существо, выглядевшее как человек, но человеком не являвшееся, с его дурными шутками невольно внушало оторопь.
— Возвращайся, — волкулак махнул рукой, указывая на размокший склон. А может,
