не помню!.. О чем это говорит? Да о том, что у нашего безмозглого диктатора внешность серой мыши… Это сейчас я, как те графоманы, начинаю замечать на его лице отвратные черты: пеликанский провисший подбородок, все тот же узкий лоб, заостренный на кончике нос и другие дежурные для диктатора-кровопийцы штампы-детали портрета. Но еще полгода назад… ты слышишь меня, Молли, всего лишь полгода назад я проходил мимо него словно мимо пустого места. Я не замечал его, Молли!.. Наверное, точно также германские бюргеры с кружками пива в руках проходили мимо маленького тщедушного человечка по фамилии Шикльгрубер. Они в упор глядели, но не замечали того, чей облик в скором времени сделается тотемом Третьего Рейха… Кстати, Молли, а ты знаешь — кто такой Адольф Шикльгрубер?
МОЛЛИ: Откуда же мне знать какого-то Шикарубара, если я никогда не была в Германии?
ДОУ: Адольф Шикльгрубер — это настоящее имя Гитлера. А ты знаешь, как он стал Гитлером?.. Или как Иосиф Джугашвили превратился в Сталина? Знаешь?.. Нет, ты не знаешь этого! Потому что эта великая тайна превращения из серой вонючей мышки в диктатора известна только нам — художникам! Это мы — портретисты — придаем обрюзгшим невыразительным лицам наших вождей суровые мужественные черты. И, таким образом, мы, создавая ложный образ, создаем ложное «общественное мнение». И люди вдруг начинают «видеть» на примитивной, непрезентабельной физиономии диктатора то, чего там никогда не было. Вот так-то!.. Джугашвили был усредненным низколобым уродцем с сухой рукою и противным рябым лицом, а мы — художники — сделали его красавцем! И, поверь мне, когда русские видели воочию своего рябого вождя, они не замечали в его внешности ни примитивизма, ни уродства. Потому что мы зомбировали их!..
МОЛЛИ: Господи, да что Вы такое на себя наговариваете!?
ДОУ: Нет, Молли, ты не понимаешь!.. Ты многого не понимаешь!.. Искусство — это самое сильное и самое эффективное оружие политиков! Для удержания власти необходима своя (!) культура, которая отныне будет отражать национальную идею. О-о, это очень тонкий и очень страшный инструмент власти! Самый страшный!.. И не только потому, что искусство — это прежде всего метаморфоза, а еще и потому, что оно действует на сознание масс, как удав на кролика… Есть такая притча… хм… вот только не помню — где я ее прочитал?.. По-моему, у Бомарше… Ну, да не важно!.. Итак, слушай, Молли, притчу:
На огромном корабле, который перевозил через океан рабов, вдруг закончилась провизия. В трюмах — понятно — смрад, стенания. Того и гляди, рабы обезумеют от жажды и голода, взломают решетки и вздернут на реях капитана и его команду. И тогда хитрый капитан спустился в свою капитанскую каюту и достал из кованого сундука пыльных пронафталиненных тряпичных кукол. Он собрал рабов и стал показывать им кукольный спектакль. Странное дело, но представление было настолько увлекательным, что рабы забыли о голоде. А если рядом умирали их товарищи, то рабы не замечали этого…
У этой нехитрой, в общем-то, притчи двойное резюме.
Во-первых, если на корабле закончилась провизия, рабам начинают показывать кукольный спектакль.
И обратное, второе резюме: если нам показывают кукольный спектакль, значит, на нашем корабле давно уже закончилась провизия…
МОЛЛИ: Так он довез их?
ДОУ: Кто?..
МОЛЛИ: Ну, этот капитан довез своих рабов? Они не умерли?..
ДОУ: Ах, Молли, Молли!.. Ты опять ничего не поняла. Речь идет вовсе не о еде. Мы, люди, лишены духовной пищи, но вместо вечных истин и ценностей нам показывают дешевое и пустое тряпичное представление. И, если уж говорить больше, то диктатор — вовсе не капитан на нашем корабле. Сталин, Гитлер, тот же Пеликан — это всего лишь пыльные куклы. А капитан — это дьявол, по сатанинскому сценарию которого все мы так послушно играем… Леонардо да Винчи сказал однажды, что люди подразделяются на три ярко выраженные категории: на тех, кто видит, на тех, кто видит только то, что им показывают и на тех, кто ничего не видит и не желает видеть. Так вот большинство… подавляющее большинство людей — это те, кто видит только то, что им показывают.
МОЛЛИ: Вы все какими-то загадками говорите, господин Доу… Неужели было бы лучше, если б рабы умерли?.. А если они не умерли, если капитан их довез, значит, он о них заботится. Так?..
ДОУ: Нет, не так! Заботится капитан вовсе не о рабах, а о своей жалкой шкуре… о том, чтобы голодные рабы не вздернули его на рее.
МОЛЛИ: Господи, да что Вы так расстраиваетесь? Ну, довез же он их — и ладно! Не умерли же они с голоду!?.. Кстати, и Вам надо бы покушать. Вы бы поужинали, а?.. Я салат Ваш любимый приготовила. И вино можно открыть, я купила сегодня бутылку французского красного вина…
ДОУ: Стоп! Ну-ка признавайся, Молли, где ты взяла деньги?.. Ну, что ты молчишь? Быстро отвечай!..
МОЛЛИ: Хорошо, я расскажу, только Вы на меня не ругайтесь… Сегодня днем ко мне на улице подошел молодой мужчина. И спрашивает: «Вы служите экономкой у господина Доу?..» А сам улыбается… Приятный такой, знаете ли… высокий, стройный…
ДОУ: Ты рассказывай по существу. Что ты переливаешь из пустого в порожнее?.. Он что — дал тебе денег?
МОЛЛИ: Я же и рассказываю. Он, значит, говорит: «Вы — говорит — мол, служите у господина Доу?» Я говорю: «Да!» А он тогда говорит: «Я — говорит — большой поклонник его таланта и давно — говорит — мечтаю с ним… ну, то есть с Вами, познакомиться!».. Вот и все…
ДОУ: Нет, не все! Откуда у тебя деньги?
МОЛЛИ: Господин Доу, видит Бог, я отказывалась… говорила, что у Вас все есть, что Вам ничего не надо… А он говорит: «Я ведь знаю, — говорит — что у господина Доу нет денег на лекарства. И — говорит — знаю, какой скупой этот аптекарь Виллс! Так что вот — говорит — вам деньги, берите и не отказывайтесь, а то — говорит — вы сильно меня обидите»…
ДОУ: И сколько же он тебе дал?
МОЛЛИ: Ну… я не считала…
ДОУ: Сколько?
МОЛЛИ: Тыщу…
(Молли нерешительно достает из кармана фартука пачку денег и отдает их Доу.)
ДОУ (беря деньги): Что? На лекарства — тысячу? Да за эти деньги можно купить и аптеку, и самого Виллса!.. Ты же только что утверждала, будто у нас нет денег?
МОЛЛИ: Я не знала, как Вам сказать… Думала, что Вы будете ругаться… Господин Доу, Вы бы
