на другом берегу?
Почему нас разделяет океан?
Почему всегда нужно столько усилий, чтобы достичь вас?
Почему вы всегда далеко?
Почему надо на куски разорваться, чтобы добраться до вас?
Мы поднимались к Аспуддену, минуя спортплощадку. Жара стояла дикая, все сидели по домам. Словно бы город вымер, люди разделись догола и молча лежали в кроватях, посасывая кусочки льда. Лишь изредка выглядывали на улицу сквозь жалюзи и занавески.
На Стенкильсгатан стояла «ауди», на крыше был прикреплен двухместный каяк цвета подсолнухов. Мы плелись мимо в сторону метро.
И вдруг Смурф остановился.
Это единственная машина на всей Стенкильсгатан. Стояла там, будто ничейная. Вокруг ни души. Ни звука. Каяк был прикручен к верхнему багажнику веревкой толщиной со шнурок. Смурф пощупал его. Склонив голову набок, посмотрел на каяк, затем на меня. Весла были прикреплены рядом.
Р-раз!
В руке Смурфа появился нож. Чик, чик, чик — и готово.
Р-раз!
И вот мы рвем когти, схватив каяк. Одно весло нес Смурф, другое — я. Мы побежали к Зимней бухте. Смурф впереди.
— У нас есть лодка!
Мы подошли к берегу и спустили каяк на воду, подошли к нему и забрались на борт. Вовсе не так легко, как мы думали, но, основательно намокнув, мне все же это удалось. Смурф ржал, утрамбовывая свою внушительную тушу в отверстии на заднем сиденье.
— Поплыли! — скомандовал он сзади.
Мы одновременно опустили весла в воду справа, и каяк отправился в путь, движимый силой наших рук; сорвался с места, словно золотое копье. И вот мы уже в самом заливе.
— Ура! — орал Смурф мне в затылок. — Ура! У нас есть лодка!
От Аспудцена до Броммы по воде не больше восьмисот метров, и, подплыв к противоположному берегу, мы оказались в стайке девчонок, что кидали друг другу теннисный мячик.
— Куда плывете? — закричала красотка лет пятнадцати с пучком волос, перехваченным на макушке красной резинкой. Девчонка постарше в купальнике без верха схватила каяк за нос. Малявка, которой явно не больше одиннадцати, бросила в меня мячиком, я поймал его одной рукой и кинул обратно.
За моей спиной четвертая девчонка протянула руку к Смурфу, но он лишь крикнул той, что схватила каяк за нос, чтобы она нас не опрокинула.
— Да ладно, что такого! ответила она, налегая на нос так, что он ушел под воду.
Загар у нее такой, будто начинается за три сантиметра под кожей. Я получил мячиком по башке, и малявка засмеялась.
— Далеко собрались? — фыркнула красотка.
— Плаваем по Мэларену, тренируемся, — ответил я.
— Давайте купаться! — крикнула малявка, запуская мячиком мне в голову. Мяч попал мне по уху — на этот раз действительно больно, потому что мяч новый и ворсистый, густой ворс новенького мяча напитался водой, и тот стал весьма увесистым.
Я попытался поймать его, то тщетно.
Девчонка возле Смурфа подпрыгивала в воде.
— Они нас перевернут! — орал Смурф, опуская весло в воду справа и загребая. Я делал то же самое, и девчонка спереди отпустила нос каяка.
Быстро взмахивая веслами, мы отплыли от них. Затем положили весла, и я повернул каяк таким образом, чтобы можно было видеть девчонок. Все четверо махали нам и что-то кричали.
— Вернитесь!
Смурф хохотал. Мы опустили весла в воду и возвратились к наядам из Броммы.
Моторная лодка огибала оконечности Эппельви-кена. Она пронеслась совсем близко к берегу на такой скорости, что пожарная машина, спешащая на вызов, и то бы посторонилась. Лодка чуть ли не взлетала над водой на полметра, ветровое стекло у нее было черное, а корпус метров восемь длиной. Она промчалась мимо нас и, рыча, удалилась в сторону Дроттнингхольмского моста и Хэссельбю.
Но прежде чем пронестись мимо Дроттнингхольма и достигнуть берега Хэссельбю, она промчится в стайке четырех девочек, которые кружком сидят в воде и играют в мяч.
Девчонка с красной резинкой оттолкнулась в воде, чтобы отплыть подальше, и вот лодка уже исчезла, оставив белый пенистый след, похожий на шипящую и бурливую улицу.
Волны, бегущие по воде после лодки, качали наше судно, но мы опустили весла, сделали несколько быстрых гребков и оказались среди девчонок.
Тут красная резинка закричала:
— Патриция! Патриция!
Она положила руку на каяк. Та, что без верха от купальника, уцепилась за нас с другой стороны, и третья тоже.
— Патриция! — кричала резинка, а глаза у нее были как два черных колодца. Желтый мячик качался на волнах чуть поодаль.
Я поднялся на своем сиденье, и наше суденышко перевернулось. Я быстро подплыл к мячику и нырнул. На глубине вода была просто ледяной. Сквозь толщу воды я слышал звуки приближающейся моторной лодки.
И тут я увидел ее. Распласталась почти у самой поверхности, волосы колышутся вокруг головы, руки вытянулись вперед, а ноги раскинулись в стороны, как будто она плывет. Но все кругом замерло. Тело ее было неподвижно.
Девочка медленно плыла прямо надо мной, сквозь ее волосы просвечивал солнечный свет. За волосы я ее и вытащил на поверхность. Метрах в пяти от нас покачивался на волнах каяк со Смурфом и девчонками. К ним приближалась спасательная моторка с двумя парнями на борту.
— На помощь! — крикнул я. Парни обернулись и увидели, как я с трудом удерживаю девчачью голову над водой.
Они подплыли ближе, подняли ее, а я вскарабкался на борт. Один из парней уложил ее на банку спиной вверх, надавил ладонями между лопаток. Вода потекла у нее из носа и рта. Вот парень опять перевернул девчонку, положил ее на пол, прижался губами к ее губам, зажал нос и начал дуть.
И вот она открыла глаза!
Когда спасательная лодка врезалась носом в песчаный берег, ее уже поджидала кучка взволнованных людей.
Я взял девочку на руки и спустился на берег.
Ее тощее тельце было почти невесомым. Женщина в синем бикини в белый горошек и с очень широким накрашенным ртом с криками пробивалась сквозь толпу.
— Патриция! Патриция!
Я положил девочку на горячий песок. Женщина в бикини упала на колени. Появилась еще одна женщина.
— Я врач!
Она уселась на корточки рядом с девочкой, спросила, как ее зовут, и принялась нащупывать пульс у нее на запястье.
— Патриция, — ответила девочка. Ее губы были похожи на обмылки. Кто-то принес одеяло. Мать с плачем потянулась к девочке.
Та обняла ее. Женщина, назвавшаяся врачом, поднялась.
— Все в порядке. У нее шок, но она скоро придет в себя.
Кто-то положил на песок рядом с девочкой желтый теннисный мячик. Она посмотрела на мяч, потом, прищурившись, на Смурфа.
— Твой мячик, — сказал
