Ее имя я повторил сто раз, да что толку?
— И что же все-таки тебе сказала Абадан?
— Прогнала. "Уходи", — говорит. И рукой махнула…
Я взглянул в лицо шоферу. Оно прояснилось, словно хмель совсем улетучился.
— Вот, братец, какие дела! А теперь я подумываю уехать куда-нибудь подальше, в Чарджоу или Керки. Стыдно на глаза знакомым показаться. Давай-ка опрокинем в последний раз да встанем. Мне еще ночлег нужно искать…
Пендикули обернулся к официанту и поднял два пальца. Официант не заставил себя ждать. Пендикули сжал в ладони рюмку, как-то жалобно улыбнувшись, спросил:
— Ну, за что выпьем?
Я обернулся. Человек в кителе шел к нашему столу.
— Сколько ты еще намерен пить? Не пора ли кончать? Пендикули вскочил со стула.
— Салтык-ага! Это ты? Салам алейкум! Садись! — Он засуетился, хватался то за стул, то за рюмку. — Вот, на, выпей ради встречи!
— Я не пью. — Салтык Годжали надавил на плечо Пеп-дикули, усадил его на место. — Тебе известно, что происходит с твоей матерью?
— С моей матерью?.. — как эхо, повторил шофер.
— Да, с твоей!
Больше башлык не сказал ни слова. Он круто повернулся и пошел к двери. Мне показалось, что он прошептал с презрением: "Бродяга!"
Пендикули словно подменили. Он замкнулся, помрачнел. Губы его шевелились. Вдруг он вскочил, поискал взглядом официанта, не увидев его, мотнул головой, сунул руку в карман и бросил на стол несколько рублей. Не попрощавшись со мной, он ринулся к двери.
Я видел в окно, как он бросился к машине, на которой уезжал Салтык Годжали. Пендикули бежал по лужам, разбрызгивая воду, и кричал во все горло:
— Салтык-ага, постой! Возьми меня!
Не знаю, услышал ли башлык его крики, но только машина притормозила. А скоро она скрылась в полосе дождя.
Последняя рюмка осталась недопитой.
Телефонные звонки
Юмористический рассказ
Ох, уж эти телефонные звонки…
Думается мне, нет на свете телефона беспокойнее, чем у редактора газеты. Именно такой был у Чары Караева. С утра до вечера трезвонил он беспрестанно.
Но, видно, суть не в телефоне, не в должности — в человеке. Количество телефонных звонков прямо пропорционально решительности в характере того, кто сидит за редакторским столом. Стоило только Чары Караеву перейти на другую работу, а место его занять Сары Тораеву, как телефон на столе словно подменили. Он умолк, будто порвались его провода. Хоть бы по ошибке кто позвонил!
Как ни прислушивались редакционные работники, привыкшие к телефонным звонкам из кабинета, ничего подобного не улавливали их уши. Телефон нового редактора упорно молчал.
Проходили дни и недели. Выходила газета…
Вероятно, до редактора дошли разговоры о странной тишине в его кабинете. И однажды утром он вызвал к себе ответственного секретаря.
— Давно вы работаете в редакции?
Вопрос насторожил секретаря.
— Скоро год, пожалуй, будет… А что, я…
— Да ничего! Речь сейчас не о вас. Хочу спросить, — заглянул Тораев в глаза секретарю, — если работаете здесь около года, может, знаете… почему мой телефон не звонит?
Секретарь вздохнул с облегчением. Загадочно улыбнулся.
— Нас всех тоже это удивляет, Сары Тораевич.
Редактор намека не понял.
— А что надо сделать, чтобы он зазвонил?
— Надо подумать, — неопределенно ответил секретарь.
Назавтра редактор снова начал свой рабочий день с вызова секретаря.
— Ну как? Подумали?
— Я подумал, — сказал секретарь и положил на стол рукопись.
— Что это?
— Это? Фельетон мой.
— Так вы и фельетоны пишете?
— Иногда пишу. Когда попадаются острые, интересные факты.
— Вот как… — Редактор покосился на рукопись и закурил.
Дымя папиросой, он прочел фельетон.
— Вай, удивительно! Но вы хорошо проверили факты?
— Разумеется. Нельзя без проверки. Я строки не напишу, если не уверен.
— Вот как… — снова повторил Тораев, раздумывая.
Минуты две он посидел в нерешительности и потянулся за красным карандашом.
— Фельетон вроде бы получился. Но все же надо уточнить этот факт. И этот, — произносил он, подчеркивая строчку за строчкой.
— Не беспокойтесь, все факты проверены тщательно, Сары Тораевич, — уверял его секретарь.
— Нет! Нет! — качал головой редактор, протестуя. — Надо уточнить еще раз, обязательно.
Не успел секретарь затворить за собой дверь кабинета, как зазвонил телефон. Тораев, не веря своим ушам, удивленно смотрел на оживший аппарат. Нет, не ошибка, звонок повторился. Редактор поспешно схватил трубку.
— Это вы, товарищ Тораев? — спросил робкий голос.
— Да, я.
— Очень рад… Очень рад…
— Чем могу служить?
— Я так смущен, что не знаю, с чего начать, товарищ редактор…
— Начинайте с начала.
— Хм, да… У меня большая просьба к вам… Да, очень большая… Как бы вам ее изложить? Никому не пожелаю такого испытания. Нелегко объяснить все чужому человеку, которого совсем не знаешь… Но я наслышан о вас как о человеке умном и чутком. Говорят, вы ни одну живую душу не обидели. Молва народная не обманывает. Уверен, что это истинная правда…
— Какая у вас просьба?
— Просьба у меня известная…
— Ну, так говорите же, не стесняйтесь!
— Скажу, товарищ Тораев. Слышал я, что есть у вас нехороший материал на Серверова…
— На кого? Не понимаю.
— Серверов! Слышите? Сервер Серверович Серверов!
— А вы кто? Серверов?
— Я?
— Да, вы.
— Как вам сказать… Я не чужой ему человек, Серверу Серверовичу… Мы с ним как братья родные.
— И что же дальше? Вы считаете этот материал несправедливым?
— Да нет…
— Тогда почему звоните?
— Ай, как говорится, не найдешь человека, который бы не ошибался. Мы его уже наказали крепко. Больше он никогда такого не сделает. Мы были бы очень вам благодарны, если вы найдете возможным не пропускать этот материал в газету. Вас поблагодарили бы хорошие люди. Мы бы вечно помнили вашу доброту…
Только Тораев положил трубку, как телефон зазвонил опять. Показалось ему, что на этот раз звонок был громче.
Редактор взял трубку и услышал льстивый, заискивающий голос:
— Это товарищ Тораев?
— Он самый.
— Салам алейкум, товарищ Тораев. Как жизнь, как дела? Все благополучно? Здоровье как?
— Спасибо, не жалуюсь.
— Главное в жизни, чтобы было здоровье…
— Чем могу быть полезен?
— У меня большая просьба, товарищ Тораев…
— Слушаю вас.
— Я, думал, что вы человек внимательный. Не ошибся вот. Да и как иначе, редактором газеты может быть только самый человечный человек! Особенно в наше время…
— Вы хотели о чем-то просить меня?
— Ах, да, конечно!..
— Так говорите наконец! О чем?
— Если говорить правду, товарищ редактор, то я дядя Сервера Серверовича. Самый близкий, родной ему дядя. Мне сказали, что кто-то написал о нем фельетон. С тех пор как узнал я об этом, не имею ни сна, ни покоя. Если действительно такой фельетон написан
