она стояла и улыбалась этой новой озвучке своей какой-то новой жизни и новой установке в ней.
Она пошла быстро-быстро к вешалке в коридоре, ловким движением надела шляпу, чтобы, войдя в комнату со звонами, почтительно снять её и успокоиться.
Пье-де-пульная тетрадь,
8 ноября 2020
Высота
Как только Володя видел машину этого человека, у него портилось настроение навсегда. Портилось до такой степени, что он, едва закончив смену, шел в ближайший бар и напивался.
«Что, опять он?» — с пониманием спрашивал бармен.
«Опять», — Вовка ронял обиженную свою голову на стойку. И говорил мутным голосом: «Глаза бы мои не видели».
Дома его встречал тот же вопрос, но уже от жены: «Что, опять приезжал?»
Вовка зло и молча стаскивал с себя штаны и шел в ванную принимать душ, чтобы смыть с себя раздражительность и злобу на весь белый свет. И еще зависть. Острую зависть, возмутительную, поскольку Володя считал себя хорошим человеком, но тут — этот клиент, с его визитками, разворачивал так неожиданно Вовку к себе другой стороной. И она Вовке была очень неприятна. Открытие в себе такой недоброжелательности к постороннему мужику было неприятным. Поэтому и шел он в бар, и напивался. И все потом, по медленной дороге домой, донимал себя возможными разъяснениями этой своей нелюбови странной и взыскательной к этому мужику.
Он приезжал довольно часто в их автосервис, и на разных машинах. Похоже у него была машина на каждый день недели. Но это бы ладно. Вовка повидал многих богачей — и на «Бентли», и на «Феррари», и прочим, недоступным его доходам, машинах. Его это задевало, но чуть утешал себя, что у него — тоже машина хорошего класса.
Но этот мужик своим появлением разрушил все представления о людях вообще.
Меняя машины каждый раз, он приезжал с любимой собакой в этой самой машине.
Это был боксер с сопливой и мокрой мордой. Он сидел в салоне, в ожидании хозяина и, ничуть не стесняясь и не боясь, грыз кожаные сиденья. Жадно так и торопливо, все объедал кожаную начинку салона.
Впервые увидев это, Володя побежал к хозяину, который беседовал с хозяином автосервиса, и запыхавшимся от возмущения голосом сообщил о шкоде, которую совершает пес.
«А! Ему можно», — только и сказал мужик. — «Это он скучает».
И стал дальше беседовать.
А Вовка вернулся к машине и стал копаться под капотом, стараясь не заглядывать в салон авто, где доедала обивку тупая собака. Собственно, какое ему дело до чужой машины, до чужой собаки? Но, оказывается, ему было дело. И какое.
Хозяин «Бентли» и собаки уже давно уехали, а Вовка все не мог успокоиться. Его почему-то сильно огорчила эта вседопустимость и вседозволенность какой-то слюнявой собаки, которая изгрызла всю красоту салона, да еще ей за это не влетело, а — наоборот, когда вернулся хозяин к машине, этот пес бросился к лицу, облизал его, а мужик ласково погладил его меж остреньких ушей. И так они, почти обнявшись, уехали.
Это было непостижимо для Вовки. Здесь его задело не столько богатство обладателя дорогой машины, сколько то, что он никак не дорожил этим своим сокровищем.
Собака его радовала заметно больше.
И это было непостижимо.
Но дальше стало еще гаже у Вовки на душе, когда он заметил, что все салоны каждой машины этого мужика были изорваны вклочь его собакою, а хозяина это ничуть не смущало. Каждый раз он, открывая машину, садясь в нее, нежно теребил псину по голове, ласкал его.
Пытаясь обсудить эту тему с другом барменом, он услышал: «У богатых свои причуды».
Но Вовку это никак не успокоило. Он понимал, что это не просто причуда богатенького мужичка, а состояние человека, свободного как раз от самого понятия о богатстве.
Вовка понимал об этом мужичке нечто такое, что он — сам по себе, существует только собака и любовь к ней, а машины всякие — это пустяки.
Вовка стал присматриваться к этому непонятному ему человеку. Да, богат, очень богат. И одежда, и перстень с печаткой дорогой. И походка у него, при его заметной сутулости, все равно взрывала взгляд легкостью и свободой. И эта свобода, невозможность подражаемости ей, озлобили Вовку очень.
Похоже, этот мужичок знал что-то такое, чего не сможет узнать и постигнуть сам Вовка. Он знал, что даже будь у него несколько машин, он никогда не впустил бы туда собаку. Что собаку, он сам бы долго и тщательно вытирал ноги, прежде чем сесть в салон. И Вовке это вдруг показалось таким неприятным открытием, что но постарался забыть и мужика, и его псину. И он пошел к другу бармену, где, в который раз, поведал эту возмутительную историю.
«Я бы грохнул эту собаку. Грохнул», — говорил он бармену.
«Собака здесь ни при чем», — возражал бармен. — «Это человек такой…».
«Какой, какой-такой?» — допытывался Вовка.
Но друг бармен не отвечал, молчал со скрытой какой-то завистью — то ли к собаке этой, то ли к ее хозяину.
А эти незабываемые двое катили себе по загородному шоссе, один — слушал песни известного барда, а пес — спал, развалясь во всю свою рыжую фигуру на заднем сиденье, положив остроухую морду на небрежно брошенную туда же хозяйскую косуху. И даже сквозь хриплый голос барда и гул мотора было слышно, как сладко храпит пес.
Пье-де-пульная тетрадь,
8 ноября 2020
Реакция
У нее была странная реакция на страх. Она сразу засыпала. Быстро и со вкусом. И пока вокруг проявлялась хоть какая-то опасность, она крепко и безответно спала. Вот такой защитой одарила ее жизнь, хотя это и выглядело как обморок и тоже пугало окружающих, самой Алене это в себе нравилось. Она хорошо знала — при пугающей опасности она спасется сном.
Все было бы ничего, но когда Алена вышла замуж и забеременела, она стала тревожиться о защитной своей привычке засыпать. Она поделилась своими опасениями с врачом, но та только улыбнулась:
«Забудьте, ничего с вами такого не будет теперь. Родишь — пройдет. Сбежит ваш сон».
Но Алена ей не поверила. И правильно сделала. Потому что, в нужные сроки она, садясь в машину, тут же и уснула, ее так и внесли, спящую от страха, в палату. Пытались разбудить, удалось ненадолго, но только на минутку — открыла глаза, услышала крик ребенка, тут же уснула, крепко и сладко, с чувством исполненного долга.
Медперсонал был в полном
