странствий. И я сразу вспомнил про отца. Ничего ужасного не случится, если старый лис поделится со мной капелькой магии, подумал я. Но как же нелепо все получилось…
Итак, сегодня я снова встретился с Айни. И я сказал ей, что не приду, пока не найду способа снять с нее проклятье. Она не стала спорить, но прозрачные слезы скатились по щекам, почти столь же прозрачным. Когда я повернулся, чтобы уйти, то услышал за спиной свое имя. Она как будто выдохнула его в отчаянии. Айни была уверена, что я не вернусь.
А я не знал, вернусь я или нет! Дальше так продолжаться не могло. В конце концов, я не собирался приносить себя в жертву Сумраку. Вот только серые глаза и тихий голос, и слабый запах как будто мяты от длинных светлых волос, и данное ей мною имя «Айни»… Я уже принес себя в жертву, и ничего с этим не поделать.
Когда Семиликая творила наш мир, она, видимо, и мысли не допускала, что в нем живые существа будут питаться другими живыми существами. Ну а я родился от того, кто постоянно охотится на милых лунных кроликов и уже поэтому может считаться ужасным злодеем. В других мирах я пристрастился к мясу, но не могу же я постоянно мотаться где попало, в конце концов это надоело бы даже моей матери.
Итак, я лежал на ковре из оранжевых листьев под золотисто-желтыми густыми облаками, жевал яблоко и пытаться думать о чем угодно, лишь бы не думать о том, что я сейчас ем. Но о чем угодно не получалось. Получалось об Айни. Что я вообще сделал с собой? Как смог дойти до того, что какая-то девчонка-полупризрак заполнила собой мою душу? Есть же и у меня душа. И она болит… Если я вдруг умру, неужели превращусь в привидение и отправлюсь навсегда в Сумрачный мир? Я буду там с Айни, но на что похоже подобное существование?
От невеселых мыслей меня отвлекла Юнэ.
— Знаешь, — сказала сестра, — Снежное дерево плодоносит.
Снежное дерево! Краса и радость Зимнего царства, все в инее, сверкании и морозе, раз в сто лет оно расщедривается на несколько блестящих льдистых плодов, по форме — что-то вроде яблока у меня в руке. Но это самое обычное яблоко, а снежное… оно волшебное. Оно само по себе — магия. И может быть, если мне удастся заполучить такое… Нет, не удастся. Никто не сможет даже притронуться к плоду, если не будет на то воли дриады, охраняющей дерево. Сейчас это Неллин, дочь Морозного короля. Эта семейка — наши недруги, и Неллин скорее согласиться растаять от жары вместе со своим драгоценным древом, чем позволит мне приблизиться к нему. А все же… все же почему бы не попробовать…
Лучше бы я этого не делал.
События завертелись стремительно. С Неллин мы смертельно разругались, я решил ей отомстить, заколдовал… украл диадему Снежной дриады, бросил в ручей-текущий-между-мирами… Долго рассказывать. Мне тяжело вспоминать об этом — как переполняла злость, как давило чувство бессилия. И даже великая и легкомысленная Огненная лисица глядела в те дни на своего единственного сына с укоризной и печалью в оранжевом взгляде.
А мне безумно хотелось кого-нибудь убить! И словно идя навстречу этому желанию, сын королевы Лета явился ко мне в качестве названного брата Неллин, затеял ссору… А вот не надо было нарываться! Я уже говорил, кто лучший воин в Семицветье. Конечно, Семиликая не дала ему умереть, иного никто и не ждал. Отправила в мир Земли, превратив в цветок, а я последовал за ним, пылая жаждой мести и заодно обдумывая, что потребовать в награду от королевы Лета, когда возвращу ей любимого сыночка, пусть даже в виде стебелька с венчиком и листьями. А если он и сгинет в чужом мире — тоже невелика беда. Удовлетворенная месть — хоть какое-то удовольствие.
Но в мире Земли со мной случилась странная история. Я увлекся… почти увлекся одной милой девой, почти забыл Айни… «Почти» — в данном случае счастливое слово. Хотя, конечно, с девой я вовсю хитрил — лис я или нет, в конце-то концов? Но как-то так получилось, что я не разбил сердце ни себе, ни рыженькой девчонке, ни даже принцу-цветочку. И Айни… Меня постигла сокрушительная неудача… или удача? Видимо, второе.
Потом я невольно задумался, почему Семиликая птица, наша богиня, до сих пор меня терпит? Почему она никогда не являлась мне в своем грозовом сверкающим облике, поражая воображение силой гнева? Все-таки моя мать притащила в ее мир зло из Сумрака… зло, как ни крути, это я. Но может быть… она меня не считает злом?
Как бы то ни было, но желание добыть снежное яблоко меня не оставляло. У дерева была уже другая хранительница, ведь Неллин ушла все в тот же Земной мир к возлюбленному. Я ничего о не знал о новой дриаде кроме того, что ее зовут Майри. А вдруг она будет сговорчивее? И ведь болтают, что на дереве остался всего лишь один плод…
Худощавая девушка стояла у Снежного древа, обнимая рукой его ствол, и, чуть нахмурив темные брови, смотрела на меня взглядом королевы. Диадема дриады-хранительницы искрилась в ее черных волосах.
— Ты принц Раэль, сын Огненной лисицы? — спросила она.
— Да, я Черный лис. Что же тебе про меня порассказали?
— Много интересного. Если ты за яблоком, то я говорю — нет.
— А может внесем в эту тему некое разнообразие?
Майри вздохнула.
— Чего ты хочешь?
— Силы. Силы и разума. Мне нужно побороться с Сумраком и с одним его проклятьем.
— И единственный способ — забрать то, что тебе не предназначено? Разума прибавить тебе и правда не мешало бы, раз ты не понимаешь, что сыну Огненной нельзя касаться морозного плода.
— Чушь, — фыркнул я. — Смею напомнить, что моя полная огня мать родила дочку от вашего принца, и по морозности сестрица Юнэ даст фору даже этому древу.
Майри пожала плечами.
— Каких странных выражений ты набрался в других мирах… Рождение Юнэ совершилось естественным путем и по любви. Ты же хочешь нарушить законы своего собственного существования. Но плохо станет тебе одному.
— Я не верю. Это все отговорки, жадность и вражда.
— Нет… магия. Но хорошо. Бери.
Я даже опешил. Такая война с Неллин, а тут вот так просто — бери. Ловушка?
