— Он думал, будет легко ужиться с Тенью.
— Я думала, он знает, что делает. — Значит я говорил с Дианой. Отлично.
Смотреть на извивавшегося, точно риоммский угорь на суше, Изму было не то чтобы приятно, но в некоторой степени удовлетворительно. Старый дурак считал, что все понимает о Тенях, что незаменим для них и что за долгие годы преданной службы его вознаградят.
— Мы все так думали, — после сочного смешка, разнесшегося на весь локус, выговорил я. — Вернее, думали, что знаем.
Впрочем, Диана моего настроя явно не разделала. Оно и понятно. Ее беспокоила судьба более достойных личностей.
— А мой отец? — спросила она. — С ним происходит тоже самое? И со всеми другими? Гия и Чшу’И? Они ведь до сих пор заперты на корабле?
Конечно же я этого не знал. Лорду Орре разумней было не соваться в самое пекло, но раз уж полез, то стоило осознавать и весь риск. Никто заранее не мог предсказать, как и чем все обернется. Идея Теней о переселении могла вообще не сработать, а мощь, что они собой являли, просто вытравила бы каждый из кораблей из реальности. Что до Гии и Чшу’И… Когда просил оставить друзей в покое, их я тоже имел в виду и Тень не могла этого не учесть. Оставалось надеяться, что они и впрямь прилежно дожидались нас закрывшись на «Шепоте», а не бросились в самое пекло космического сражения.
— Вам бы лучше убираться отсюда, пока можно, — сказал я в итоге и кивнул в сторону гончих, уже начавших потихоньку приходить в себя.
— А ты? — Диана округлила глаза.
— А мне еще есть о чем поговорить с Измой.
Диана прищурилась:
— Ты все же что-то задумал?
Я склонил голову на бок и посмотрел на старика, продолжавшего упрямо что-то доказывать самому себе:
— Это зависит от того, чем закончится разговор. — Затем все-таки поднял взгляд на Диану. Побитая и раненая, в рваной оплетке, чуть ли не сплошь покрытой кровью, она по-прежнему оставалась невероятно прекрасна. Я даже сам не понял, как улыбнулся. — И все же вам лучше бежать. Если получится, свидимся.
Несколько секунд мы просто молча смотрели друг на друга, а потом Диана взяла и, подскочив вплотную, крепко поцеловала меня.
— Как будто камень облизала, — заметила она с усмешкой, отступив.
Я зарделся. Вернее, мог бы зардеться, если б внешность еще хотя бы напоминала человеческую. А так лишь часто-часто заморгал. Даже прикрикнул для порядочности:
— Ну же! Не тратьте время!
Затворник, схватив Диану за руку, отрывисто кивнул мне и потащил леди прочь из локуса. Он, как и я, верил в то, что мне предстояло сделать, и, к счастью, упрямиться и спорить не стал. Возможно, понимал, что сейчас от них обоих было бы больше вреда, чем пользы. Своим присутствием они бы отвлекали. А мне нельзя было терять концентрацию до тех пор, пока последние точки не окажутся расставленными над «i».
Гончие пришли в себя. Поднявшись на ноги, они первым делом осмотрели локус и, увидев своего хозяина валявшимся на полу, поспешили поднять его на ноги. Пока Шлем и еще один поддерживали старика, Т’анн злобно требовал ответа от меня:
— Что ты с ним сделал?
Я так и прыснул.
— И с каких это радостей в этом моя вина? Ваш Изма сам отчаянно рвался стать единым с Тенью. И вот теперь наслаждается всеми последствиями принятого решения.
— Если это правда, тогда тебе лучше молиться, чтобы он поскорее стал самим собой, иначе ничто не остановит меня от того, чтобы сделать обещанное. — Т’анн многозначительно посмотрел на Аргуса и я сразу все понял — снова грозится отрубить ему голову.
Вот только, как бы ему того ни хотелось, за дальнейшую судьбу Измы я ответственности уже не нес. Простому безумцу могло бы и чудо помочь, а жадному — не способно было помочь ничего.
Более-менее встав на ноги, старик с яростью, достойной мелодрамы, вырвался из поддерживающих объятий слуг, а после зашипел на них, словно рассерженная наседка:
— Пошли прочь отсюда! Пошли прочь! Я не нуждаюсь в вашей помощи. — Он огляделся, растерянно, будто впервые видел место, в котором находился, затем его хищный взгляд выцепил меня. — А, мастер Риши! Ну, что ж, мне следует поблагодарить вас за неоценимую помощь. Уж вы расстарались на славу. И слово свое сдержали. Подобное сегодня редкость, не находите? Должен сказать, что я почти не ощущаю чужеродного присутствия в своем сознании. Несмотря на риск, Тени оказались удивительно сговорчивыми. Похоже, их и впрямь заботил не столько контроль над нашими телами, сколько стремление покинуть пределы царства хаоса, к которому они были привязаны.
Казалось, еще немного и он подлетит на крыльях счастья до самого потолка. Однако я постарался пригасить его триумф ехидным вопросом:
— Вы так в этом уверены, Изма?
Тот насупился. Точь-в-точь ребенок, которому испортили день рожденья.
— И что же вы хотите этим сказать?
Я улыбнулся шире, краем глаза наблюдая за тем, как понемногу начинают возвращаться на прежний курс потерявшие было контроль звездолеты. Один из них — «Шепот» должно быть, — крошечной искоркой метнулся прочь и исчез.
Такое вопиющее невнимание и нахальство заставило Изму-триумфатора рассвирепеть. Он аж подпрыгнул:
— Я спрашиваю, что это значит, мастер Риши?! — И вдруг голова его, будто сама собой, резко крутанулась в сторону, затем упала на плечо, выпрямилась. Рот с маленькими острыми зубками раскрылся, вывалив наружу язык. Узкие зрачки всего на секунду расширились, а в следующее мгновение всякий намек на искру сознания из них безвозвратно исчез.
Гончие заволновались. Трое из них, кроме Шлема, даже сняли маски. Двое оказались людьми, а третий был расы анаки, что угадывалось лишь по пасмурной синюшности, которую приобрела его кожа. Все выглядели одинаково ожившими мертвецами (только без золоченых татуировок) и все смотрели на Изму. Изма же вел себя так, будто готовился вытошнить собственный желудок. Один из гончих-людей, тот, что с угольно-черной кожей уроженца Ока Манат, осторожно спросил:
— Хозяин?
Но их хозяин только запрокинул голову вверх и разразился жутким, абсолютно нечеловеческим, но для меня чудовищно знакомым смехом.
— Ну, наконец-то! Мы здесь!
Я и не думал, будто Т’анна и его приятелей можно хоть чем-нибудь смутить, однако слова, сорвавшиеся с языка старого мекта, заставили их почти синхронно отступить на шаг. Голоса они, в отличие от меня, не узнавали, хоть и без усилий смогли сообразить, что Изме он больше не принадлежал. Как и само тело. Его окончательно и бесповоротно целиком поработили Тени.
Вопреки ожиданиям, той сущности, что поглотила сознание Измы, довольно быстро удалось освоиться в чужом теле. Если какая дезориентация и была, то оказалась тут же забыта. Голова больше не болталась, будто шарнирная, а ноги не разъезжались. Даже фирменная сутулость Измы исчезла.
