бедром, сложив руки на груди. Его майка была мокрой от пота, как и волосы.
— Ты даже с кордебалетом репетируешь в полную силу… Столько энергии, поделись секретом…
— Секретом? Хм, Медведица, а с каких пор мы делимся секретами? — он ухмыльнулся, откидывая волосы со лба.
— Прости… Я не хотела, это не моё дело, стушевалась я.
— Ладно тебе, я шучу, — он засмеялся, глядя как я повелась.
Его руки скользнули на мои стопы. Длинные пальцы сжимали, и надавливали на те самые места, в которых было напряжение. Стон сам собой сорвался с губ.
— Ааааай… Ммммм…
Эрик только улыбнулся, руки его скользнули на мою икру.
— Эрик, не надо… Я…
— Да брось… Когда ты так стонала в последний раз?
Я резко села, выдернув свою ногу из его рук. Он удивлённо посмотрел на меня.
— Мои стоны не твоё дело, и не станет твоим…
Эрик в жесте капитуляции вскинул руки.
— Это просто шутка, Медведица, не рычи…
— Что за шум, а драки нет? — звонко спросила Катарина, входя в гримёрку впереди Роберта.
Их желание скрыть свою близость разбивалось о реальность, они светились рядом друг с другом.
"Наверное я также свечусь рядом с Генри…"
Я машинально потёрла свою ногу в том месте, где меня касался Эрик, будто я хотела стереть след от его рук.
— Ну что, мои звёзды, готовы?
Катарина грациозно закинула ногу на плечо Эрику, и озорно ответила:
— Всегда готовы!
— Вот это настрой, — Эрик коснулся носом её носа.
А затем неожиданно он поцеловал Катарину в губы, и она ответила. Я как заворожённая наблюдала, как язык Эрика ныряет между белоснежных зубов Катарины, и сливается в танце с её языком. Вдруг, я заметила, что Роберт совсем рядом с ними, и напряглась, ожидая скандала. Но оторвавшись от Катарины, Эрик дал пять Роберту.
— Я в душ, идите разогревайтесь пока без меня, — буднично сказал Эрик, облизывая влажные после поцелуев губы.
— Есть, босс, — Роберт сделал "под козырёк".
"Что происходит между ними?"
Катарина и Роберт начали переодеваться, как ни в чём не бывало.
— Тебя вчера не было… Что-то случилось? — спросила Катарина, без стеснения стягивая лифчик, и обнажая свои небольшие аккуратные груди.
— Да так, мне нездоровилось…
— Сейчас всё в порядке? — она натянула тренировочный топ, и застегнула молнию.
— Относительно… Как видишь, Эрик, меня не щадит, — вздохнула я.
— Он и себя не щадит, — Катарина покачала головой.
— Мне кажется я просто не доживу до премьеры… Сил нет совсем, — я потёрла ноющее плечо.
— А он не давал тебе ничего? — Катарина спрашивала аккуратно, будто боялась выдать тайну.
— А должен был?
— Ты хочешь сказать, что ничего не принимаешь? — рот Катарины округлился от удивления. — И как ты выдерживаешь такой темп без допинга?
— Не знаю, наверное, привыкла к такому труду…
— А боль? — спросила Катарина, показывая на моё плечо.
— Пью иногда ибупрофен перед репетицией или спектаклем, если совсем тяжело…
— Да она и правда Медведица, — подал голос Роберт. — У вас в России реально выращивают киборгов…
— Очень смешно, Роберт, — нахмурилась я, не люблю тупые шутки о моей родине.
— Прости, это просто шутка, не ворчи, — он поцеловал меня в щёку, и вернулся к Катарине, чтобы помочь ей волосами.
Меня терзал важный вопрос, и я всё не могла решиться, чтобы задать его.
— Что у вас с Эриком? — собравшись с духом спросила я.
— У нас с ним любовь, милая, как же иначе, — улыбнулась Катарина.
— У всех вас?
Я обвела пальцем их пару, а Роберт засмеялся:
— Ирина, он гений, я боготворю его. И если ему нравится моя девушка, он получит её, как и любую другую.
Я почувствовала как меня начинает мутить, к горлу подступила кислота.
— Ты ещё поймёшь, как это работает, — заверила меня Катарина, но я не совсем понимала о чём речь.
Она засмеялась так звонко, что мне захотелось закричать. Содержимое желудка поднялось по пищеводу и я, зажав рукой свой рот, метнулась к санузлу. Стоя на коленях перед унитазом, я чувствовала себя грязной дешёвкой. Из-за шторки душа послышался голос Эрика:
— Я надеюсь ты не беременна…
— Нет, это тошнота после травмы. Пройдет…
— Ох, Ирина, как же тебя угораздило? — он вышел из душа, абсолютно голый, в капельках воды и облаке пара.
Буднично вытерся, и намотал полотенце на бёдра.
— Поднимайся, — он нажал на кнопку слива и помог мне встать. — Приведи себя в порядок. В шкафчике есть зубная паста.
Когда он вышел, я долго смотрела на себя в отражении запотевшего зеркала. Мне было страшно вытереть его, я боялась увидеть не себя, а какую-то другую Ирину. Собравшись с силами, я одним жестом стёрла капельки пара с прохладного стекла, и увидела себя. Уставшую, испуганную, но себя.
"Не дай им изменить тебя…"
Это были слова матери, перед моим отъездом, она знала о чем говорила. Теперь я поняла их смысл. Но кажется, я уже начала меняться, и это одновременно пугало меня, и будоражило.
Глава 10. ЭРИК ИДЁТ В НАСТУПЛЕНИЕ
Времени до премьеры оставалось немного, весь город пестрил рекламой об этом событии. Со стен домов, с пыльных боков автобусов и витрин газетных ларьков на меня смотрел Эрик. Но самое неприятное, он пробрался в мои сны. Сегодня ночью, это был не просто сон о работе или отдельные куски ночных иллюзий. Это было оформленное произведение моего уставшего перегруженного мозга.
Мне снилась наша гримёрка вплоть до мелочей, даже чьи-то чулки валялись на клетчатом полу. Я, по обыкновению, лежала на кресле закинув ноги на спинку, но, при этом, была абсолютно голой. Эрик начал массировать мои стопы, а потом взял в рот большой палец ноги, и стал посасывать.
Проснулась я вся потная и мокрая между ног. Генри мирно сопел рядом, мне дико хотелось разбудить его, чтобы снять напряжение, но это было бы очень странно. До утра я так и не заснула, ворочалась с боку на бок, потому что стоило мне закрыть глаза, тут же перед ними всплывал образ из сна. Будто он отпечатался на сетчатке глаз, хоть глазами я его и не видела. Я успокаивала себя.
"Это объяснимо, мы так много времени проводим вместе, даже больше, чем с Генри. Эрик мой начальник, наставник и он, действительно, гениален. Вот и рождаются такие образы."
Но от этих уговоров легче не становилось, я понимала, что в нашу с Генри постель пробрался незваный гость.
На репетициях я старалась даже не смотреть в сторону Эрика, но полностью абстрагироваться не получалось. И всякий раз, когда наши взгляды пересекались, внизу
