— Ты куда? — не утерпел Алергуш, видя, что приятель пошёл не в направлении к дому, которое поначалу выбрал, чтоб поскорей утолить свой голод, а в противоположном.
— А ты как думаешь? — пожал плечами Кирикэ. — В школу… погляжу, что можно сделать…
Веснушки на лбу Алергуша собрались в одну гроздь. Нос вздёрнулся, покраснел и взмок.
Кирикэ знал по собственному опыту, что если нос мокрый, то это еще ничего не значит: ничего человеку не сделается! И всё-таки он не удержался, чтоб презрительно не фыркнуть:
— Что ж делать, если ты растяпа! — Тут он улыбнулся и припустил вниз по сосновой аллее.
Алергуш проследил, пока он исчез за поворотом аллеи, потом, полный сладостной надежды, уселся на пень и стал ждать. Он был очень признателен Кирикэ и готов был поделиться с ним всеми своими сокровищами. Всё-таки, что ни говори, а настоящий друг совсем не то, что кот, — в беде не бросит. Наоборот, постарается выручить тебя из беды.
Только бы успел вовремя. Не опоздал бы…
Эх, был бы у них с собой велосипед!..
Чтоб скоротать время, Алергуш стал считать. На каждом десятке он старался представить себе, в каком месте сейчас его приятель. Вот он поднимается по лестнице… Вот он возле столовой. А сейчас он уже на Садовой улице… Ну, не зевай, Кирикэ… Поживей пересекай улицу! Ну, бегом, бегом, Кирикэ! Чего на витрину уставился? Что там хорошего увидел? Оставь — досыта наедимся свежего хлеба после!.. Поторопись, Кирикэ! Скоро школа. Видишь — недалеко уже ведь!.. Входит! Входит!.. Поднимается по главной лестнице!.. Сейчас нет уроков, и его никто не заметит… Открывает дверь… Ну и пусть себе репетируют!.. Извинись за то, что помешал, ты позабыл дневник в парте… Ищет! Старательно ищет… Кирикэ! Нашёл? Нашёл, что ли?..
Сердце Алергуша учащённо колотится: от страха, от нетерпения, от желания увидеть наконец снова этот злосчастный дневник. Никогда ещё он не казался ему таким бесценным.
От нетерпения Алергуш даже запрыгал возле соснового пня, как будто продрог. Запоздалый дятел неторопливо долбил ствол соседнего дерева, не обращая внимания на мальчика.
Кирикэ всё нет да нет. Алергуш больше не выдерживает. Он отправляется навстречу приятелю. «Ну, скорей же, Кирикэ, чего ты там мешкаешь? Мог бы и через две ступеньки прыгать. Был бы я на твоём месте, разом бы через три прыгал — на то и ноги даны!»
А едва завидев на самом верху лестницы у спуска в парк измученного от усталости и огорчённого Кирикэ, Алергуш догадался, что все усилия друга были напрасными. Он даже не спросил Кирикэ, что и как. Приятель не размахивал дневником — стало быть, конец надежде.
Потом они оба шли молча и даже не чувствовали, как у них болят от голода животы.
Угадайте-ка, кто вышел им навстречу из-под куста? Котёнок, полосатый котёнок, геройский парашютист и космонавт, с которым они так весело играли всего час назад.
Полосатик парашютист-космонавт посидел под кустом, подумал, подумал и понял, что летать интересно, что не так-то уж страшен этот мир и надо быть посмелей и отважно встречать любые испытания.
Потому котёнок совсем не испугался, а пошёл следом за ребятами и замяукал, давая знать, что он рядом, что он не убежал. Только напрасно Полосатик старался привлечь к себе внимание. Ребята его не слышали. Он им больше не был нужен.
Тогда Полосатик застыл на месте. Была и у него гордость, и не желал он показывать, будто жаждет силком с кем-то подружиться.
Он ещё долго следил за ними взглядом своих зелёных глаз, похожих на сосновые иглы, и, наверное, недоуменно спрашивал себя: «Должно быть, это они? А может, обознался, и не они это вовсе?»
Спасительная болезнь
Для Алергуша этот неудачный день закончился в тот самый момент, когда он увидел, что Кирикэ вернулся из школы с пустыми руками.
Всё, что было потом, словно бы случилось в другой день. Не было смысла делать уроки, раз уж для него нынешний день кончился. Скверно, когда потеряешь книжку, марку, ручку… Но всё это можно достать заново: купить другую книгу, выменять другую марку, купить другую ручку, даже покрасивее потерянной…
Но как найти потерянный день, как вернуть его? Ведь ни в одном магазине не торгуют потерянными днями. Даже в универсальных, где продаётся всё что угодно. А вот потерянных дней не продают! От этой грустной мысли у Алергуша совсем пропала охота готовить уроки на следующий день.
— Что с тобой, внучек? Уж не разболелась ли голова? — участливо спросила бабушка.
Едва заслышав это, Алергуш и впрямь почувствовал головную боль. Только что её не было, и вот на́ тебе — мигом разболелась голова.
За обедом он морщился, и бабушка приложила руку к его лбу. Ей совсем не нравился вид внука. Конечно, мальчик захворал, и надо поставить ему уксусный компресс. В другой раз Алергуш убежал бы как ужаленный, потому что терпеть не мог запаха уксуса, как не терпел, когда его растирали костлявыми пальцами, выгоняли из него простуду.
Но сейчас Алергуш покорно разделся, даже не пикнул, так что бабушка уверенно кивнула головой:
— Плохо тебе, бедняга, за версту видать…
Во время растирания Алергуш ныл, кряхтел, вырывался, бил руками и ногами, но сильные шершавые руки бабушки крепко держали его.
Через некоторое время у двери зазвонил колокольчик, и в комнату вошла мама.
Она не на шутку испугалась, увидев сына в кровати раскрасневшимся как рак. Она тут же сунула ему под мышку термометр. Алергуш всё время вытаскивал его да глядел на сверкающий серебром ртутный столбик. А тот, как назло, замер на 35 градусах и никак не хотел подниматься выше. Мальчик слышал, что умирающие холодеют, потому он здорово испугался и даже стал языком облизывать губы, чтобы убедиться, что он не холодеет.
— А ты хорошо держал градусник? — спросила мама.
— Даже надоело — так долго!
— Это от мороженого, я знаю, — сказала бабушка. — Так вот и пропадают ребята… В моё время они были поздоровей,
