готов, лишь прильнуть бы к устам твоим,
Но каких я ни трачу слов, а они в ответ лишь молчат.
Стал бы славен я и высок, словно сам небесный чертог,
Если б силы найти я смог пасть во прах у твоих палат.
Ты едва лишь блеснешь красой, сгину в небыль я, жалкий раб,—
Потому-то мне быть с тобой небеса, увы, не сулят.
Если нет хмельного вина в твоей чаше любовных нег,
Станет лишь черепком она, не сулящим тебе услад.
Сладок тюркский Хафиза слог да любовью к тебе высок,
И любителям звучных строк даровать он отраду рад.
* * *
Лик твой предо мной предстанет, красотой всесветной глянет —
Он румянцем меня манит, а приманит — и обманет.
И покуда мои стоны жгут огнем твой лик цветущий,
Моих глаз родник бессонный их тушить не перестанет.
У влюбленного на лике — всех невзгод его улики:
Взор какого горемыки его беды не туманят?
С той поры, как душу ранит темных родинок виденье,
Тьма и мрак меня дурманят, разум мой во мраке вянет.
Если локон твой истомный не одарит меня счастьем,
Мне предвестьем доли темной он на светлом лике станет.
Сердце, распуская крылья, к меду уст твоих стремится,—
Только сдохнув от бессилья, муха меда не поганит.
Уст твоих рубин горящий мне хмельней вина хмельного,—
О твоей красе томящей сердце думать не устанет.
А лукавым взором глянешь — ты красою колдовскою
И отшельника приманишь: сердце его в небыль канет.
Восхищен Хафиз тобою, он воспел твой лик по-тюркски,
И теперь строкой любою вровень он с Камалем встанет!
* * *
Едва лишь вспомню я свиданья миг блаженный,
И — радость забытья в душе моей смятенной.
В пути любви беда — учитель мой суровый,
И ей служу всегда я, ученик смиренный.
И если рухну я, дар бытия утратив,
В степи небытия мне будет кров нетленный.
Но если бег веков пленит меня в оковы,
Спасусь я из оков моей неволи пленной.
Любовь меня сожжет палящим всех пыланьем:
Безверец — даже тот смирится, дерзновенный.
К твоим устам хоть раз припасть бы мне в восторге —
Я о Фархаде сказ сложу неизреченный.
Но любо палачу меня безмерно мучить,
И, как Хафиз, кричу я в муке неизменной.
* * *
Да будет мной испит вина любви глоток —
Меня он отрешит от всех земных тревог.
Святоша — злой старик захочет пить со мной —
Единой каплей вмиг его свалю я с ног.
Я вникну в суть речей главы хмельных утех,—
Для раковин-ушей как жемчуг — его слог.
Отравно-горек вкус мучений от разлук,—
О, если б сладких уст вкусить нектар я мог!
А ветер принесет мне о свиданье весть —
И в сердце пеной вод взбурлит морской поток.
С чела отняв покров, как солнце, ты сверкнешь —
Я локонами слов совью завесу строк.
Цветник желанных нег мечтам Хафиза люб,
И соловья навек умолкнуть он обрек.
* * *
Вина пригубим и опять мы пить хмельное станем,—
Не будем глупых дел свершать, а всё иное — станем.
Нам от хмелящего вина вовеки не отречься:
Менять последний клок рядна мы на вино и станем!
О суфий, ты вином насыть нас чистым — без осадка,—
Тебе земное всё дарить и неземное станем.
Мы знатных и простых вином от разума отвадим,—
Науку страсти воспоем — знать лишь одно и станем.
Своя у всех, кто верит, цель — в мечети ли, в притоне,—
Искать мы веру там, где хмель, любой ценою станем.
Когда в минбаре озорство болтун затеет глупый,
Смирять мы хмелем естество его шальное станем.
Но полно! Всех утех хмельных вовек не перечислить,—
Давай, Хафиз, закончим стих — писать иное станем!
* * *
Роз, красивых, как твой лик, я, как ни искал, не видел:
Где красы твоей цветник, там я острых жал не видел.
Путь моей любви тосклив — попран я во прах навеки,—
Я таких, кто, полюбив, вдруг счастливым стал, не видел.
От пустых бесед далек, затаи свой пыл сердечный:
Я, чтоб тайну уберег врун или бахвал, не видел.
Сердцем я стенал навзрыд, оскорблен тысячекратно:
Знал я только боль обид — ласки и похвал не видел.
Хочешь чистым быть — живи, мук любви не избегая:
Я, чтоб баловень любви чистотой сиял, не видел.
Ведал я позор и стыд в моей страсти безответной —
Ничего, кроме обид, гнева и опал не видел.
Я в скитаниях весь свет обошел, Хафиз, не встретив
Столь же хитрых приверед. Я таких не знал, не видел.
* * *
Я возлюбленных, ценивших, что им верен друг, не видел,
Сердцу муки не даривших нежных я подруг не видел.
Знал я верность обещавших, сердце хитростью пленявших,
Но обет не нарушавших я нигде вокруг не видел.
