Вновь лугам зеленеющим?
Где из хладных ключей Вислы стремится ток
Тонкой речкою, вброд переходимою,
И, Карпаты покинув,
Рассекает сарматский град,
Безупречная где всех превосходит жен,
10 Безупречней еще в наших блестя стихах,
Хаза страстью моею
Навсегда овладевшая.
Иль пусть к лютым пойду я савроматам вновь
Или к Рака клешням зной приносящего,
Иль к истокам далеким
Нила вод семиустного,
Иль к арабам в кудрях, иль где субботу чтут,
Или в Индию вновь, где златоносный Ганг,
Иль к столпам Геркулеса,
20 Где земли расположен край,
Или к черным краям противополюсным,
Где царит Козерог, бьющий копытами,
Пусть удастся дойти мне,
Пусть никто не лишит страстей.
И заклятьем меня ни фессалиянка,[101]
И ни Феба рука, даже Хирона[102] все
Старца строгого травы
Не избавят от этих уз.
Вырываясь когда из дома отчего,
30 Долгожданна идешь, мне драгоценнее
Хаза девушек прочих,
Обещание сдержишь ты,
Хоть и мать и отец держат тебя в плену,
Хоть и братья с тобой, хоть и племянники, —
Ты приди поскорее:
Ведь не терпит любовь преград.
2. К ученому сообществу венгров о положении Буды и о знаменьях, которые предшествовали смерти божественного Матвея, короля Паннонии, с прискорбием[103]
Наконец и нам, о друзья паннонцы,
Должно вас хвалить, кто в трудах подмога
И под лучшим кто родилися небом,
Прямо под солнцем.
Вы, блаженны, там в золотом живете
Крае, что поят воды дивной Савы,
Дравы шумный ток и с названьем дальним
Истр омывает.
Быстр, он там течет под холмом приятным,
10 Австров в ливнях там и Борея видя,
И на нем стоит превосходный город
С царской твердыней.
И Матвея там, славного владыки,
Памятки везде, что достойны прежних
Доблестных веков, — взять ли Марса дело
Или Паллады.
Он один сдержал непомерный натиск
Наглого врага, что пришел с востока,
Спесью весь надут, и оставив всюду
20 Груды развалин.
Он меж тем теснит, — победитель, — орды,
Обратив их вспять, их мечи отринув,
Дикому врагу положив преграду
В сече кровавой.
Часто вы со мной разумом высоким
К тайной всех вещей обращались сути
И к тому, какой должен быть порядок
Низших и высших,
Море почему от ветров взбухает,
30 Почему вокруг все закрыли тучи
Или почему три лица Ирида[104]
В облаках красит,
Феба жаркий шар отчего в великом
Рвенье мчится, ход круговой свершая
Быстро, уводя неспешащий сумрак
Розовым светом.
К звездным торопясь он Медведиц знакам,
Нам цветы родит, обращенный снова
Поворотом, вновь он бежит наклонный
40 К Австру с дождями.
Часто вы со мной под суровым небом
В глубине ночей изгоняли холод
Северный, пока голова теплела
Ласковым Вакхом,
Кто немедля нам просветляет лица,
В душах братских кто ненавидит распри
И, грустя, скорбит о полях, в которых
Редки селяне.
Ропщет он, что все ярость Марса длится,
50 Что страшны мечи средь сверканья шлемов,
На звенящий лук и на стрелы ропщет
Гибкого лука.
Ни сатиров нет вместе с ним развязных,
Ловких Фавнов нет, игрецов на дудке,
Грустен, что вослед Красоте не идут
Нимфы лугами.
Сколь великий вред провиденье божье
Пожелало, чтоб испытали люди
Сердцем, — ясно гнев здесь богов в знаменьях
60 Явлен великих;
Вот видна, огнем вся горя багровым,
Хвост свой распустив и златясь, комета;
Марс застыл своим грозным ликом перед
Звездным Гераклом.
Феб, стремясь таких избежать смятений,
Весь в печали, скрыл розоликий облик
Головы своей, лишь краса-сестрица
Звезды закрыла,
И еще, скорбя в столь несчастных родах,
70 Породила мать великана-змия,
Он же лютый яд из зловещей пасти
Всюду рассеял.
И отсюда все сокрушенья в мире,
Войны оттого, средь убийств без счета,
Коих родило, — для владык желанно, —
Желтое злато.
Рок какой сам бог нам дает как искус
Иль какой еще по законам высшим
Жребий будет дан, да воспримем должно
80 Приговор правый,
И в короткий срок станут все благими
Дни у нас, и Вакх пусть стоит в сосудах,
Пусть скорее прочь убегут заботы, —
Душ погубленье.
Пусть заставит петь ловкий палец струны
Цитры, пусть, власы распустив, приходит,
Гложущих забот отгоняя тягость,
Радости возраст.
Так как жизни срок нам отпущен краткий,
Торопясь, спешат стариков морщины, —
Счастлив прожил тот, кто изгнал печали,
Радуясь в жизни.
3. К Бенедикту Тихтелию, венскому врачу и философу[105]
В ограде стен ты, Вена, владычица,
Родимый край для Фридриха-кесаря,
Тобой я принят,[106] лишь покинул
Земли Паннонии и сарматов,
Всегда к своим привержен нелепостям,
К словам пустейшим с их окончаньями,
Софист[107] многоглагольный, — битвы
Силой Сократа ведет с Химерой.
Осла с крылами к небу возносит он,
10 «Не быть» и «быть» все вертит, и тесное
Софизмов многих изъясненье
С варварской
