А я на озеро еще сбегаю. Про половики совсем забыла…
Он пошел, а Любаша не может двинуться с места, смотрит ему вслед и хмурится, увидев, что Андрей здоровается за руку с Верой. Лишь потом торопливо уходит, но в памяти ее, когда идет домой, то и дело возникает именно это: протянувшая Андрею руку для пожатия незнакомая красивая девушка в легком летнем костюме.
— Тут тебя оперативник с поселкового отделения милиции разыскивал. Натворил что-нибудь? Ну-ка, сознавайся…
— Зачем я ему? — сделав над собой усилие, произносит равнодушно Андрей.
О случае на озере рассказывать Вере вот так, мимоходом, не хочется.
— В понедельник, значит, вызовет, — уточняет она. — Но дело не в этом. Завтра из вашей бригады надо трех человек — дежурить на базаре. Тебе за старшего в тройке идти, как бригадиру. Вася Вяхирев попросил, его в горком вызвали.
— Ладно, скажу ребятам. Не говорил он — зачем?
— Вася? Но я же…
— Нет! Оперативник…
— А-а… Нет, ничего не сказал… Так договорились о дежурстве?
— Ага…
Вера сбегает с крыльца и снова окликает его:
— А девушке своей привет передай, слышишь? Свадьбу устроим комсомольскую.
Андрей кивает: «Слышу», и невесело усмехается: когда-то еще будет эта свадьба.
9
Пройдя немного, Вера замечает на дороге Любашу. Среди зелени мелькнуло ее простенькое белое платье. Вот Любаша оглянулась на повороте, шагнула на тропинку, и зелень листвы поглотила ее.
И почему-то с грустью подумала Вера о своей дружбе с Василием Вяхиревым. Он любит ее, знает Вера. Но произнести окончательное слово, после которого они станут мужем и женой, Вера никак не может. Василий при любом удобном случае намекает ей, что она не умеет принимать решения, даже сердится иногда. Но он и сердится в каких-то дозволенных, что ли, рамках.
А Вера не может быть такой. В кругу знакомых она известна своей прямотой, жаждой активной деятельности. И в институт пошла в горный, избрав чисто мужскую специальность. С упорством воевала, чтобы ее зачислили на факультет, где готовились эксплуатационники — будущие горные мастера, начальники участков, горные инженеры.
— Слушайте, не для вас это! — мягко возражал ей профессор, председатель приемной комиссии, всю войну отработавший главным инженером на одной из североуральских шахт. — Народец-то в шахтах… Не бывали вы там? Иную смену ни минуты без этаких крепких словечек не обходится, потому что тяжеленько все же под землей людям. А там смотришь, найдутся этакие сорви головы, которые специально будут упражняться в матюках, едва вас завидят, да и… Разное под землей бывает…
— Ну, испугалась я их! — презрительно усмехнулась Вера. — Если хотите, я не хуже их могу ругаться, когда потребуется… Хотите?
Профессор с минуту удивленно смотрел на эту боевитую девчушку, в больших глазах которой мгновенно появились колючие, злые чертики, и неожиданно расхохотался…
Вероятно, он сделал все возможное для нее, настояв, чтобы Веру зачислили в группу маркшейдеров. И она согласилась, рассудив, что и маркшейдеру в шахте работы много.
…Приближающийся треск мотоцикла заставляет Веру оглянуться. Она видит, как Костя Воронов, бригадир из комбайновой лавы, мчится прямо на нее, но в полуметре делает залихватский крутой вираж, взметнув вихрь пыли, и останавливает машину шагах в четырех.
— Черт бешеный! — кричит Вера, оторопев. — А если бы у меня нервы были слабые?
— И лежал бы красивый труп на дороге, — улыбается Костя, не сходя с мотоцикла. — Садитесь, Верочка. Происходит похищение прекрасной девы по указанию секретаря партийной организации шахты. Во-он ждет!
У ворот шахтной территории стоит Александр Владимирович Сойченко. Он машет рукой: давайте живей…
— Кричали — не помогает, — продвигая вперед мотоцикл, говорит Костя. — А Александру Владимировичу Верочка во как нужна! Ну-с, занимайте багажное место!
Александр Владимирович Сойченко с любопытством смотрит на сверкнувшие при развороте мотоцикла Верины колени, про себя думает: «Ну и мода пошла у молодых…»
А вслух говорит с легкой досадой:
— Извини, что вернул, но дело, видишь ли, такое… В горкоме в понедельник утром секретарей собирают — рассматривается вопрос об антирелигиозной пропаганде. Я не в курсе, чем сегодняшние ваши беседы закончились… Вопросы, какие задавали люди, претензии, может быть, есть к нам… Как и в прошлый раз шесть человек ходило?
— Не-ет, — поправляет его Вера. — Девять. Трое новеньких пожелали… Только странно, Александр Владимирович, все девчата! Парни не хотят. Дескать, как это так, лови людей на улице и агитируй их, что бога нет… Я им объяснила, что про бога сейчас меньше всего говорить надо, что рассказывать надо о достижениях науки, о покорении космического пространства.
— Правильно, Вера, — соглашается Сойченко. — В основе нашей атеистической пропаганды должно лежать разъяснение истинных исторических и экономических корней религиозного дурмана. Источник веры и религии у масс мы должны объяснить материалистически. И поручать это надо только тем, кто хорошо знает христианские догматы и способен ясно и просто обнажать их лживость. Ладно, с ребятами мы поговорим, чтобы не увиливали от бесед. Нужное это дело… Правду в горкоме говорят, что поселок наш в городе — один из наиболее верующих. Оно и понятно, церковь-то городская здесь, рядышком. Ну, рассказывай, что там у вас сегодня было…
Он слушает Веру, расспрашивает о подробностях. То с сомнением покачивает головой, то кивает одобрительно… Затем вскидывает руку, посматривает на часы.
— Понимаешь, машина должна подойти, опаздываю я. А-а, вот едет!
Он распахивает дверцу подкатившей машины.
— Садись, подвезу… Ты в поселок? К общежитию, значит.
— Нет, — влезая на заднее сиденье, отвечает Вера. — К тетушке одной надо. Обещала евангелие.
Сойченко глядит на девушку изумленно, потом рассмеявшись, усаживается и захлопывает дверцу. И едва машина трогается, полуобертывается к Вере.
— Понимаю тебя, Копылова… Только осилишь евангелие-то, а?
— Постараюсь, — сухо кивает Вера. Ее всегда обижает вот такой недоверчивый, подозрительный тон.
— Я вот к чему, Копылова, — помолчав, уточняет свою мысль Сойченко. — Одной тебе трудно будет… Надо хорошенько прощупать слабые стороны этой книги.
— С кем же это я должна прощупывать ее?
— А со мной! — неожиданно улыбается Александр Владимирович. — Ну, как ты на это смотришь? Васю Вяхирева для компании прихватим… Против Василия-то не возражаешь?
Вера перехватывает веселый взгляд секретаря и смеется:
— Нет, не возражаю, Александр Владимирович… Стоп, стоп! Мне здесь выходить! Спасибо.
И легко выпрыгивает из машины, стукнув на прощание ладошкой по ее гладкому зеленому верху.
«Ну-с, а теперь будем ждать Лушу, как договорились, у клуба. Без нее я эту Татьяну Ивановну не найду, — Вера поглядывает на миниатюрный кирпичик ручных часов. — Ого! Уже семь без двух минут… А Луша хотела подойти минут без пятнадцати. Ну-ка, быстрей!»
Но Луши у клуба нет. Не появляется она там ни в половине восьмого, ни
