— Ты получила деньги по чеку? — прервал я ее.
— Не будь дураком. Конечно же я получила деньги по чеку.
— А он не поддельный?
— Если бы чек был поддельный, я бы засунула эту девку вмусорный ящик. Или ты считаешь, что было бы умнее пойти в полицию и рассказатьим всю правду?
— Пока еще рано, — сказал я. — Попозже, наверное, придетсяим рассказать. Я хочу, чтоб они поработали кое над чем.
— Они бы поработали кое над чем, если бы мы им сказали, нетак ли, дружок?
— Да! — сказал я. — Если б я им сказал!
Я положил трубку и отправился в нашу контору.
Я расписался в журнале, который швейцар хранил в лифте, иподнялся на наш этаж. Миновал дверь с легендарной надписью «Кул и Лэм»,выведенной на матовом стекле, и повернул налево, где на двери висела табличка:«Отдел расследований. Входите». Я вошел в контору и, не заходя в свой кабинет,сразу же направился к Берте. Каждый предмет обстановки в кабинете Берты Кулносил на себе отпечаток ее индивидуальности, начиная со скрипучего вращающегосякресла и кончая вечно запертым на ключ верхним правым ящиком письменного стола.Этот ящик запирался отдельным ключом. В нем хранились наличные деньги. И вообщеу Берты все было под замком. Она не доверяла ни секретарше, ни швейцару, нисвоему компаньону.
Я сел в Бертино вращающееся кресло. Оно противно заскрипело.Казалось, что в него встроен специальный скрипучий механизм: стоило сделатьхоть малейшее движение, как он тут же срабатывал.
Я приподнял журнал. Записка была на месте. Я сталвнимательно ее читать. Там был нужный мне адрес: 1624, Вероника-Вэй. Под нимэнергичным Бертиным почерком было написано: «Хочет установить наблюдение засвоей теткой». Затем слово «тетка» было зачеркнуто и вместо него вписано«биржевой маклер». Далее ее рука начала машинально выводить разные слова иЦифры. Очевидно, это происходило во время разговора с Клэр Бушнелл. Сначалабыло написано словами «сто долларов». Затем цифрами — 100.00. Затем словамитрижды повторено «сто долларов». Затем зачеркнуто «сто долларов» и написано«сто пятьдесят долларов». Затем написано: «Предполагает, что маклер любовниктетки. Это ее тревожит. Чего-то недоговаривает. Хочет, чтобы делом занялсяДональд».
Затем Бертина рука опять начала машинально чертить разныецифры. На этот раз появилась цифра «175.00», после нее появились слова«настаивает на Дональде».
Потом опять какие-то цифры и слова и теткин адрес: 226,Корреандер-стрит.
Затем снова какие-то бессмысленные линии и твердым почеркомтекст: «Тетку зовут Амелия Джаспер; мошеннику на вид лет тридцать пять, хорошоодет, широкоплеч, носит двубортные пиджаки, в основном серого цвета; лицосмуглое, продолговатое, черты лица правильные; нервный смех, заядлый курильщик,курит сигареты одну за другой, пользуется длинным резным мундштуком из слоновойкости; красивый профиль, смех резкий: когда смеется, рот приобретает жесткоевыражение».
Опять какие-то линии и чертежи, и, видно, спохватившись,написала то, чему я так упорно учил ее все эти три года: точный портретчеловека, за которым устанавливается слежка: «Рост — пять футов одиннадцатьдюймов, вес — сто девяносто пять фунтов, темные волосы, серые глаза».
Под этим еще раз написано «сто семьдесят пять долларов»,зачеркнуто, написано «двести долларов», опять бессмысленные линии и «Объектназначил свидание на четыре часа дня. Сообщить Дональду, чтобы он начал за нимслежку от дома номер 226 по Корреандер-стрит».
В самом низу, как окончательный итог разговора, твердымразмашистым почерком было выведено: «Получен чек на двести долларов».
Все это было написано на трех листах форматом тринадцать нашестнадцать, соединенных скрепкой, и сунуто под журнал. Очевидно, Бертанамеревалась составить справку для нашей картотеки, но не успела продиктоватьее секретарше, так как клиент пришел к концу рабочего дня.
Берта успела меня перехватить. Она позвонила мне, и яотправился вести наблюдение за домом номер 226 по Корреандер-стрит. Это былнебольшой, но хорошо спланированный дом с лепными украшениями.
Объект появился ровно в четыре и, как было указано впамятной записке, курил сигарету в длинном мундштуке, на нем был двубортныйхорошо сшитый пиджак серого цвета с синими полосками. Он пробыл в доме один часдесять минут.
Когда он отъехал, я поехал за ним, то отставая, то догоняя истараясь держаться так, чтобы он меня не заметил в наружном зеркале. Но он,казалось, не проявлял ни малейшего интереса к тому, что происходит сзади.
Тем не менее этот человек выехал из гостиницы в ту же ночь,через несколько часов после того, как я установил за ним слежку. Должно быть,он оказался умнее, чем я предполагал, знал, что за ним ведется наблюдение. Втот момент я не мог придумать другого ответа на мучивший меня вопрос. Это былоочень болезненно для моего самолюбия или, как говорила Берта, чрезмерногосамомнения. Я всегда тешил себя тем, что обладаю способностью угадывать момент,когда объект почует слежку.
Я решил, что впредь буду гораздо осторожнее с мистеромТомасом Дэрхэмом, если, конечно, нам суждено будет встретиться. Я вспомнил опамятной записке Берты. Характерно, что она успела поднять цену на стодолларов, пока разговаривала с клиентом; успела оставить клиническую записьсвоих мыслительных процессов на трех листах форматом тринадцать на шестнадцать;но не успела узнать у клиента телефон и даже не потрудилась навести хотькакие-нибудь справки. Получила двести долларов — и дело с концом.
Я поискал фамилию Бушнелл в телефонном справочнике, но ненашел. Тогда я позвонил в справочное бюро, но и там мне то ли не смогли, то лине захотели помочь. Тогда я отправился в гараж и взял нашу старую служебнуюмашину под номером два.
Служебная машина номер один была сивеем новенькая, и еюпользовалась Берта, когда ездила по делам.
Машина номер два была невзрачная, но выносливая стараякляча, которая стерла свои копыта, преданно служа нашему агентству. Онапробежала более ста тысяч миль, преследуя другие автомобили, выслеживалаженатых мужчин, жаловавшихся своим красоткам, что жены их не понимают, износилауйму покрышек, охотясь за уликами и с трудом добывая свидетелей по делам обубийствах. Я включил мотор и прогревал двигатель до тех пор, пока не исчезлистуки и скрежет.
Потом включил скорость и поехал к Клэр Бушнелл наВероника-Вэй. Номер 1624 оказался многоквартирным домом. Я обошел весь дом,пока не наткнулся на ее имя, вырезанное из визитной карточки и вставленное вмаленькую рамку как раз над кнопкой звонка.
Я позвонил.
Никакой реакции.
Было воскресенье. Возможно, она вышла погулять или простослонялась по улицам без дела. Судя по визитной карточке, она, очевидно, была незамужем, поэтому я решил особо не церемониться. И сыграл на звонке незатейливуюмелодию: один длинный звонок, два коротких, длинный, короткий, опять длинный,короткий, потом один длинный и три очень коротких звонка. И добился цели.Раздался гудок, и дверь автоматически открылась.
