АЛЕКСАНДР ЖИТИНСКИЙ
УТРЕННИЙ СНЕГ
У ПЕТРОПАВЛОВКИ
«Вот город мой: собор граничит с небом...»
Вот город мой: собор граничит с небом,
Фонтанка, вся засыпанная снегом,
Набухшие от сырости дома
И мокрая, как варежка, зима.
Вот город: он возник за поворотом —
Автомобиль с забрызганным капотом,
Слепой на перекрестке светофор
И день, ушедший крадучись, как вор.
Вот город: он хрипит уже, простужен.
Вот Летний сад за вьюгой обнаружен.
Речной гранит лежит на берегу
И выгибает мостики в дугу.
Вот город мой. принадлежит любому,
Но произносишь: «Нет, не мне, другому!..»,
Но произносишь: «Вовсе никому!..» —
Весь до корней принадлежа ему.
«В капризном рисунке зимы.. .>
В капризном рисунке зимы
Деревья и люди размыты.
Вот в Летнем саду — это мы,
А статуи плотно забиты.
Вот в Летнем саду — это нас
Кружило, как листья, недавно.
Теперь мы взрослее на час,
И снег опускается плавно.
Теперь мы выходим вдвоем
Прогуливаться по аллеям,
И вот, обогнув водоем,
Взглянуть друг на друга не смеем.
«Дворник со скребком...»
Дворник со скребком,
Музыкант со скрипкой.
Пес бежит бочком,
Сфинкс лежит с улыбкой.
Странен зимний путь!
Всюду знак вопроса.
Снег летит, чуть-чуть
Наклоненный косо.
И река, и мост
Лейтенанта Шмидта,
И заморский гость
Белой ниткой шиты.
Мало кто знаком
В панораме зыбкой —
Дворник со скребком,
Музыкант со скрипкой.
У Петропавловки
У Петропавловки, где важно ходит птица,
Поваленное дерево лежит.
Вода у берега легонько шевелится,
И отраженный город шевелится,
Сто раз на дню меняя лица,
Пока прозрачный свет от облаков бежит,
Горячим солнцем заливает шпили
И долго в них, расплавленный, дрожит.
Скажи, мы здесь уже когда-то были?
По льдистым берегам бродили
И слушали вороний гам?
Наверно, это вечность нас задела
Своим крылом. Чего она хотела?
И эта льдинка, что к твоим ногам,
Задумчивая, подплыла и ткнулась,—
Она не берега, она души коснулась,
Чтоб навсегда растаять там.
Живи, апрельский день, не умирая!
Еще и не весна — скорей намек
На теплый солнечный денек,
Когда, пригревшись, рядом на пенек
Присядем мы, о прошлом вспоминая
И наблюдая птицу на лету, Когда увидим в середине мая
Поваленное дерево в цвету,
«Завтра, весной, я себя обнаружу...»
Завтра, весной, я себя обнаружу
Тоненьким листиком вниз головой.
Почкой проклюнусь, покой ваш наруша
Криком: «Живой! Я живой! Я живой!»
Завтра:, весной! Это будет во вторник,
Третьего мая. И там, с мостовой,
Свистом своим отзовется мне дворник.
Значит, живой я! Живой! Я живой!
Завтра, весной, меня дождик погладит,
Скатится капля, к земле приклони...
Только вот, чистого воздуха ради,
Я вас прошу — не срывайте меня!
«Родина, услышь меня капелью!..»
Родина, услышь меня капелью!
Приюти доверчивым скворцом.
Над твоею снежной колыбелью
Я склонюсь внимательным лицом.
Засвищу я поутру в скворечне,
Каплями весну потороплю,—
Только бы услышала, как нежно,
Как мятежно я тебя люблю.
Я пока не высказал, как надо,
Горести и радости своей.
Ты прости! Пусть будет мне наградой
Вешнее дыхание полей.
«Еще трава растет на свете...»
Еще трава растет на свете.
Давайте бегать по траве,
Как будто маленькие дети,
С веселым солнцем в голове.
Еще в лесах не смолкли птицы.
Давайте слушать пенье птиц,
Чтоб в небесах зажглись зарницы
От наших просветленных лиц.
Еще любить не устарело
И целоваться под дождем...
Давайте, раз такое дело,
Смелее жить, пока живем!
«Серебряный кораблик...»
Серебряный кораблик
Над облаком летит.
Мне нравится, мне нравится
Его беспечный вид!
Он легкий и блестящий,
Как щелочной металл.
Ах, век бы я над миром
Корабликом летал!
Чтоб надо мной звенели
Пустые небеса,
Чтоб солнце отражали
Литые паруса,
Чтоб я счастливым не был,
Но пролетал, как дым,
Корабликом по небу
Живительным, живым...
«Предчувствие любви прекрасней, чем любовь...
Предчувствие любви прекрасней, чем любовь.
