как свернуть с неожиданной темы.
- Комнаты новобранцев через два коридора, - остановился статтер и указал рукой направление. – Тобой в ближайшее время займётся комендант.
- Статтер, а можно узнать...
- Дракон под арестом, любые контакты с ним запрещены.
- Как?! Почему?
- Во избежание реализации самоубийственных идей, - отрезал Тхар.
- Что, простите?..
- Он в лазарете, под присмотром моих солдат и медиков. Это все, что тебе следует знать. Вольно, Ферра. Советую как следует выспаться – возможно, это твой последний шанс на нормальный сон. – Статтер посмотрел в пустоту за спину и невпопад закончил: - А ну не не отставать! Отвалите от этой двери, живо!
Я сглотнул и попятился, но статтер этого как не заметил, удовлетворённо кивнул сам себе, резко развернулся и быстрым шагом ушёл по другому коридору.
Следом за ним мимо меня скользнул леденящий поток воздуха.
***
- Вас ничего не смущает? – раздражённо барабанил Брет толстыми слоящимися когтями по столу.
- Что именно?
Молодой белорожденный примерял на себя Чёрную броню и подтягивал ремни; она была ему великовата, зато та самая, настоящая – сохранившаяся с событий, сопутствовавших его рождению.
- Что вас отправляют на убой. – Еле сдерживаемый гнев старого Доспеха грозил вот-вот прорваться через все приличия и вылиться в многоэтажный солдатский мат.
- Как будто это имеет значение.
Сакха даже не вздрогнул от грохота кулаком по столу.
- Вашу ж мать!..
- Пока ты не произнёс того, за что потом будешь неловко искать извинения, - спокойным и хорошо поставленным голосом прервал его Сакха, не отрываясь от мутного зеркала, - послушай, что я скажу. Тебе это может нравиться или не нравиться, равно как и мне, но это ничего не изменит.
Брет шумно выдохнул, беря себя в руки:
- Слушаю.
- Я уже говорил, что не желаю этого трона. Я не хочу окунаться во власть, хотя она и приносит мне удовольствие как хорошее вино. Я не уверен, что стану лучше Сэтиса. Я даже не знаю, выживу ли вообще и дойду ли до разговора с ним. Но помимо моих желаний и сомнений есть ещё и мой долг – за то, что мой род и моя кровь сделали с К’Аараном. Это мы виноваты – Серан, мой отец, Сэтис, мой дядя, Сабр, мой дед... И я, что вообще родился и теперь имею право посылать других на смерть. И мой долг это закончить. Даже если я умру, то, блуждая в Лабиринте Хаоса, я буду знать, что не остался в стороне.
- Но...
- Я не закончил, Брет! Я принадлежу не себе – я принадлежу тем, кто готов отдать свою жизнь за меня и за возможность прекратить террор. И они все очень устали. Ещё несколько лет – и от их решимости изменить что-либо не останется ни следа. Дракон прав, у нас больше нет времени ни на что. Если это будет последний бой всего К’Аарана, после которого останется лишь громадное пепелище – да будет так.
Бурый волчек помолчал, поджав губы, и тяжело вздохнул:
- И снова вы слушаете Дракона больше, чем меня.
- Разве он не прав?
- Я не верю ему ни на полкогтя. Знаете такую поговорку: “последнее, что видишь при встрече с киррихом – его улыбку”? Я всё жду, когда же Дракон улыбнётся.
Уголок рта Сакхи дёрнулся:
- Боишься, что его цель – именно такое пепелище?
- Кто ж знает? У него за душой нет ничего, за что ему стоило бы сражаться – ни дома, ни родных, ни близких, а сам он швыряется и манипулирует чужими жизнями как картами. И да, я боюсь... Двадцать один год назад я вас вынес из Кест-Фернала, бросив свой фитт, друзей и Серана умирать. Я видел Лабиринт на улицах столицы, видел смерть и слышал, как пели жрецы Церкви. Я оставлял за своей спиной огромный пылающий костёр. Сакха, это ужасно. Ты слишком молод, чтобы это пережить.
- Я уже переживаю это каждую ночь. Я всё чаще вижу один и тот же сон, как с неба на чёрных крыльях льётся пламя и выжигает Кест-Фернал. – Белорожденный волчек затянул последний ремень. – Но мне не страшно, Брет. Уже нет.
***
В крохотных палатах временного лазарета, в которых помещалось разве что по две узкие койки, царила мягкая ночная тишина. Только в одной комнате всё ещё горел приглушённый свет.
Дракон сидел в одних чёрных штанах на столе, свесив ноги и опираясь спиной о стену. За последние несколько дней он похудел и осунулся дальше некуда, кости болезненно выпирали из-под шкуры, лицо превратилось в сухую маску; раны едва затянулись, почти полностью истощив остальной организм.
Рядом с койкой стоял прибор жизнеобеспечения с дыхательной маской и капельница; и то, и другое тёмный волчек с себя содрал пару минут назад.
В ожидании неизбежного он курил и смотрел, как причудливо клубится дым от сигареты; он настолько сосредоточился на этом медитативном занятии, что даже не сразу обратил внимание на шум в коридоре.
Дверь рывком открылась, и в палату влетел не на шутку встревоженный Тхар в одном чёрном термокостюме. Завидев спокойно сидевшего на столе Дракона, он сначала опешил, затем произнёс, с трудом сдерживая ярость:
- Я не понял…Только что мне сообщили, что ты собрался отдавать концы. Я рванул сюда и что я вижу?!
- Это был самый верный способ привлечь твоё внимание, - флегматично выдохнул дым Дракон. – И потом… Я действительно на грани жизни и смерти.
- Что случилось?!
- Скука. Она убивает быстрее ран и сигарет.
Тхар поперхнулся собственными словами.
- И что ты, sahraen, хочешь?! – была единственная разумная фраза, что Дракон смог разобрать в длинном витиеватом проклятии.
Тёмный волчек чуть помедлил и вытащил из кармана колоду карт.
- Даратак? – показал он её Чёрному статтеру. – Декфолл[7].
- Ты позвал меня затем, чтобы сыграть в даратак?! Ты вообще хоть понимаешь, насколько я занят и сколько часов в сутки сплю?
