просторный шатёр Ричарда. Поздоровавшись, король сообщил, что Исаак, едва заслышав весть о подходе флота, отступил в глубь страны. Кое-кто из горожан тоже сбежал, но остальные гурьбой повалили в гавань встречать захватчиков, черпая надежду в слухах о добром обращении оных с киприотами, не оказывающими сопротивления.
— Вам лучше хорошенько выспаться, — посоветовал Ричард вновь прибывшим. — На рассвете мы выдвигаемся вглубь острова. — Он разложил на столе карту и указал намеченную цель: город, называемый греками Лефкосия и Никосия латинянами. — Согласно донесениям, Исаак рыщет в окрестностях Никосии, это милях в сорока к востоку отсюда. Так что поутру мы отправляемся его искать.
Глянув из-за плеча Ричарда на карту, Жофре поинтересовался, обнесена ли Никосия стенами — его удивляло, насколько уязвимы кипрские города для атаки.
— Когда этот малый осмелился бросить тебе вызов, он показался мне дураком. Но теперь, зная, насколько беззащитна эта его так называемая империя, я склонен считать его сумасшедшим.
— Как мне доложили, в Никосии есть небольшая крепость, но сам город не имеет стен, поэтому Исаак едва ли попытается дать нам там отпор. Полагаю, он попробует устроить засаду на дороге, а когда затея провалится, в чём я не сомневаюсь, отступит в одну из своих цитаделей на северном побережье. Судя по всему, там у него есть несколько хорошо укреплённых замков. И самый сильный из них — Кирения. — Ричард ткнул пальцем в карту. — Вероятно, именно здесь хранит Комнин свои сокровища. По словам местных, он отослал туда жену и дочь, заботясь об их безопасности. Ещё есть у него замки Дедамур, Буффавенто и Кантара.
Ричарда прервал рыцарь, вошедший в шатёр с вестью, что в лагерь прибыли какие-то монахи и просят о королевской аудиенции.
— Один из них назвался аббатом Махеры или Макеры.
Ричард бросил вопросительный взгляд на обитавшего в Фамагусте венецианского купца. И не был разочарован, потому как торговец с важным видом кивнул.
— Монастырь Махерас. Речь, надо полагать, об аббате Нилусе. Тебе стоит принять его, милорд король, потому как его здесь очень уважают. Если не считать архиепископа и почтенного отшельника, обитающего в пещере близ Пафоса, аббат Нилус обладает самым большим влиянием, побольше чем у иных прелатов.
Ричард кивнул, и рыцарь отправился за аббатом. Пока он вёл монахов через лагерь, немало английских бровей вскинулось при виде длинных густых бород, поскольку эта греческая мода казалась чудной солдатам, привыкшим либо бриться, либо отпускать аккуратно подстриженные бородки, как у Ричарда. Но открыто своего веселья они не выказывали, повинуясь приказу короля не обижать местных. Однако аббат Нилус улавливал презрительные взгляды и высказываемые шёпотом шутки насчёт «грифонов» и надеялся, что не совершил ошибки, связавшись с этими варварами. Поначалу он не разделял стремления других епископов и настоятелей искать мира с английскими захватчиками, ибо знал, как жестока будет месть Исаака, стоит чужакам уйти. И только начав понимать, что император и в самом деле может быть низложен, Нилус отважился обратиться к английскому королю ради защиты своего аббатства. Теперь он усомнился, что сделал правильный выбор.
Часть недобрых предчувствий рассеялась, стоило аббату войти в королевский шатёр и увидеть множество знакомых лиц: итальянские купцы, много лет обитавшие в Фамагусте. епископы Китиона и Треметузы, несколько знатных перебежчиков из придворных Исаака. Также гордости его польстил любезный приём. Когда англичане заверили, что не причинят вреда монастырям и церквям, Нилус решил довериться этому латинскому королю-воину, по крайней мере в степени достаточной, чтобы сообщить сведения, способные содействовать падению Комнина. Обратившись к венецианскому торговцу как к переводчику, он попросил поинтересоваться у короля, известно ли тому, почему Исаак бежал словно вор в ночи.
— Я никогда не рассчитывал, что император намерен исполнять наш договор, — честно ответил Ричард. — Хотя он надеялся убедить нас в обратном. Признаюсь, я удивлён, что бегство случилось буквально через несколько часов. Предполагаю, условия показались ему слишком унизительными, пусть даже Исаак и не собирался следовать им.
— Вполне может быть. Но ходят слухи, что ему посоветовал бежать один из ваших.
Ричард нахмурился и перевёл взгляд с аббата на толмача.
— Спроси, что хочет он сказать: обвиняет одного из моих людей в измене?
Перемолвившись с аббатом Нилусом, купец покачал головой.
— Он имеет в виду латинянина, монсеньор. Говорит, что как только в Утремере прознали про твою схватку с Исааком, на Кипр приплыл один лорд. Этот человек сказал императору, что ты схватишь его поутру, и поэтому Исаак бежал. — Предвидя очередной вопрос Ричарда, венецианец повернулся к Нилусу: — Аббат утверждает, что этим злым советчиком был Паган, сеньор Хайфы.
Имя ничего не сказало Ричарду и его рыцарям, зато Лузиньян и Онфруа де Торон поморщились, будто им сообщили, что среди них затесался Иуда. Паган из Хайфы, пояснили утремерцы, является преданным союзником Конрада Монферратского и злейшим недругом Лузиньянов. Ги буркнул, что замысел Пагана очевиден: в его намерения входит затянуть войну между Ричардом и Исааком и тем самым задержать его на Кипре достаточно долго, чтобы Конрад взял Акру, присвоив себе всю славу. Тогда лишь немногие посмеют оспаривать его право на королевство Иерусалимское.
Оглядевшись вокруг, Нилус заметил, что большинство присутствующих разделяет возмущение Ги. Только Ричард выглядел весёлым.
— Если это так, — хмыкнул он, — то у Всевышнего наверняка есть чувство юмора, потому как, сбежав, Исаак дал мне законный предлог отобрать у него Кипр. Воистину, мне следует послать Пагану и Конраду вина из погребов Исаака за их неоценимую помощь.
Среди рыцарей послышались смешки, но Лузиньяны продолжали негодовать, опасаясь того, что задержка окажется гибельной для надежд Ги на возвращение короны. Жофре тоже опасался, что Ричард проглотил кусок больший, чем способен прожевать. В поражении Исаака француз не сомневался, но если пока Ричард будет возиться с Кипром, а Конрад тем временем возьмёт Акру, то стоит ли игра свеч?
— Уверен ли ты, монсеньор, — промолвил молодой человек, — что сумеешь овладеть целой страной прежде, чем падёт Акра?
— Страна-то маленькая! — Губы Ричарда изогнулись в усмешке. Когда хохот стих, король продолжил уже без шуток. — Ты вот что скажи, Жофре: много ли народу готово, по твоему мнению, сложить голову за Исаака Комнина?
Когда смысл замечания перевели для Нилуса, аббат мрачно усмехнулся, подумав, что эти слова вполне способны сойти за эпитафию ненавистному деспоту.
Престарелый архиепископ Варнава разделял взгляды своих соотечественников: мечтал увидеть Исаака низложенным, но одновременно хотел и скорейшего отплытия английской армии в Святую землю. Фамагусте удавалось
