под столом. — Беренгария села и с растущим недоумением стала наблюдать за супругом. Тот вовсе не казался удивлённым побегом Исаака. Даже рассерженным не выглядел. — Ты ведь ожидал этого, Ричард?
— Скорее надеялся, — ответил король, присевший, чтобы приладить к брэ шоссы[16]. Потом вдруг улыбнулся. — Но трудно поверить, что даже Исаак мог сморозить такую глупость. Его подкупила лёгкость затеи. Расположись он в Лимасоле среди моих людей, ему гораздо сложнее было бы ускользнуть под покровом ночи.
Молодая королева пришла в совершенное замешательство. — Я не понимаю, ты сам хочешь воевать с ним? Почему?
— Всё очень просто, Беренгуэла. При благоприятном ветре корабль способен дойти из Фамагусты до берегов Сирии всего за день. — Заметив, что супруга не уловила, он продолжил с редкой терпеливостью: — Мало отбить Акру или даже сам Иерусалим. Нам надо будет удержать их, имея дело с противником, обладающим подавляющим численным перевесом, и это не удастся, если мы не сможем снабжать королевство провизией, воинами и оружием. Подобную помощь возможно получить только из других христианских стран. Стоило мне взглянуть на карту, как я понял, что из Кипра получится идеальная база снабжения для Святой земли. Остров мог бы стать бесценным союзником, не находись он под властью предателя, человека, подозреваемого в контактах с Саладином.
Беренгария воззрилась на мужа.
— Ты имеешь в виду, что намерен захватить Кипр?
— Ну, подобная мысль у меня мелькала. А почему нет? Любой, у кого есть глаза, увидит стратегические преимущества Кипра. И чем больше слышу я про Исаака, человека настолько ненавистного, что ему едва ли приходится рассчитывать на поддержку киприотов, тем более убеждаюсь: от его низложения Кипр выиграет не меньше, чем Утремер. Хотя из Мессины я отплывал без намерения отбирать у Комнина остров, я не прочь был воспользоваться шансом, если таковой представится.
— Именно поэтому ты выбрал Кипр как сборный пункт для флота? — Беренгария была ошеломлена. — И поэтому выпросил у Танкреда греческого толмача?
— Ответ на первый твой вопрос нет, на второй — да. Кипр был выбором логичным, а по существу единственным, поскольку других островов за Родосом нет. Естественно, я не ожидал, что флот рассеется, и уж тем более, что твой корабль придёт в Лимасол один.
— Но почему... почему тогда ты согласился на мир с Исааком?
— Потому как показалось, что мне удастся получить желаемое без войны. Император согласился принести мне клятву верности и обещал полную поддержку в возвращении Иерусалима. Соблюди он условия, мы получили бы тысячу воинов, надежду на кипрский урожай и деньги, которые я мог бы направить на оплату кампании. Разумеется, я доверял ему не больше, чем гадюке, поэтому потребовал дочь в заложники и замки. Выполни Исаак эти условия, я был бы удовлетворён.
— И ты всерьёз рассчитывал, что он их выполнит?
Ричард не ответил, только улыбнулся и поспешил к двери впустить своих оруженосцев. Джехан и Сер пребывали в таком возбуждении, что едва не подпрыгивали. Беренгарии они показались такими юными, что она ощутила приступ жалости.
— Я облачусь после того, как проведу совет с командирами, — решил Ричард. Но когда юноши запротестовали, указывая на то, что Исаак вполне способен попробовать предательством достичь того, чего не сумел получить на поле боя, согласился одеть кольчугу. Беренгарии никогда не приходила в голову мысль об опасности в лице спрятавшегося арбалетчика, и она плотнее укуталась в одеяло, чтобы побороть внезапный озноб.
Сквайры помогли Ричарду с доспехом, меч король пристегнул сам. Ей ещё не удалось вполне переварить факт, что в споре с кипрским императором её супруг постоянно шёл на два шага впереди. Не будь Исаак таким чудовищем, его стоило бы пожалеть. Но она не сомневалась, что Комнин заслуживает кар, которые уготовал ему Ричард, да и получив исчерпывающие разъяснения, наваррка теперь видела, что обладание Кипром принесёт огромную пользу Святой земле. Но как может Ричард растрачивать время на борьбу с Исааком, когда в нём так нуждаются под стенами Акры?
Вернувшись к постели, Ричард склонился и поцеловал жену.
— Позаботься насчёт того масла, — сказал он. — Я пришлю фрейлин, чтобы помогли тебе одеться.
— Что до людей под Акрой? Не станут ли они негодовать из-за этой отсрочки?
— Она не продлится долго.
— Сколько требуется времени, чтобы завоевать целую страну? — Беренгария не подозревала, что произнесла эти слова вслух до тех самых пор, пока Ричард не обернулся на пороге.
— Знаешь, я побился с Андре об заклад, что мы управимся за две недели, — промолвил король, а затем исчез, оставив её, четыре дня как жену, одну на брачном ложе глядеть на захлопывающуюся дверь.
ГЛАВА XVIII
Фамагуста, Кипр
Май 1191г.
Когда английская армия подошла к городу, называемому Аммохостос грекоязычными обитателями Кипра и Фамагуста «латинянами», то есть теми, кто считал главой папу римского, а не патриарха константинопольского, Жофре не знал, чего ожидать. О бегстве Исаака в Фамагусту Ричард прознал быстро, потому как император Кипра пожинал теперь ненависть, которую сеял семь минувших лет. Его настрадавшиеся подданные не просто соглашались, но даже горели желанием сообщить сведения, способные повлечь падение тирана. Оставив Джоанну и Беренгарию в Лимасоле под защитой князя антиохийского и армянского князя Леона, Ричард поручил Ги и Жоффруа Лузиньянам возглавить сухопутную армию, сам же поплыл к Фамагусте вдоль побережья с эскадрой самых быстроходных своих галер.
Поэтому Жофре не сомневался, что король уже достиг Фамагусты. Но что предстоит увидеть им вскоре? Город в кольце осады? Пожарища домов и ещё дымящиеся руины? Вместо этого англичан встретила сцена почти неправдоподобного спокойствия. Галеры Ричарда покачивались на якорях в гавани, армия разбила лагерь на берегу, а солдаты сновали туда-сюда так беспечно, словно не имели оснований переживать за свою безопасность. Город выглядел столь же мирным. Он, со своими узкими улочками, переулками и маленькими домиками с плоской черепичной крышей показался Жофре скорее деревней. Молодой француз не мог понять как надеялся Исаак удержать Фамагусту, поскольку в отличие от Лимасола стен у неё не было, да и строения имели простую конструкцию — он искренне удивился, когда ему сообщили, что в одном из них размещается резиденция архиепископа Кипра.
Вопреки наружному покою, царившему в этом кипрском порту, английский лагерь бдительно охранялся. Счастливчики, избавленные от необходимости совершать долгий марш по пыльным дорогам, жизнерадостно приветствовали товарищей. Лузиньянов и Жофре препроводили в
