Вон он! Торчит по грудь в воде. Загореть успел. фыркает.Радуется стихии. И я ей порадуюсь, а она не исторгнет из себя ни меня, ни его,ни вас – никого, она всех примет, как всех принимала, и это –замечательно. Стихии – самые демократичные явления на нашей родной земле…Теплая стихия. Совсем теплая. Страшно в последний раз окунуться в нее, словно враз первый.. . Пошли! . . Вы боитесь спазма?.. Тогда я пошел!..
Хорошо! Абсолютное отсутствие у советской властидемократичности не позволяет мне считать ее стихией. Ничего стихийного нет вней, кроме сопротивления ей же человеческого в людях и природного в веществе.Море ненужных советов – вот что такое наша власть… Бросьте полотенце! Тошно,что сначала приходится покидать навек стихию, а потом уже свинцовое моресоветов, свалку навязанных идей. Тошно. Однако стихия – первична. Приходитсявылезать. Смотрите! Папашка лежит на воде. Как буй держится. Не захлебнулся бы…И в Турцию может унести ветром. Вот турки рты разинули бы и задумались: к чемубы это? Изымайте папашку из воды на бережок любимого им моря. Обедать пора…Прощай, свободная стихия. Прощай. Спасибо…
Глава 72
Рябов! Слушай меня внимательно! Поскольку я сомневаюсь, чтотебе удастся найти место, где стоял наш дом, то похорони ты меня под колодиной.Похорони под ней. Все равно холмика насыпать там нельзя. Нельзя и крестапоставить. Следовательно, давай-ка ты меня под колодину… Машина у тебя –стрела. В багажник положишь?.. На бочок положи только и баллоном припри.Осторожен будь. Не дай Бог – авариями Легавые… Досмотр… В багажнике – трупполковника Шибанова Василия Васильевича. Чалма тебе и твоим ребятам тогда. Будьосторожен…
Этого хмыря ты убери без лишнего шума и не на глазах отца.Не хочу, чтобы папа радовался. Не хочу. Но хмырю дай перед смертью пониманиетого, что конец ему. Пусть он пару минут постоит, беспомощный и жалкий, междусветом и тьмою, между тьмою и светом, чужой и свету и тьме. Пусть постоит.Откройся потом во воем отцу Александру. Он сообразит, за кого какое сказатьперед Богом словечко. Сообразит. . . Благодарю тебя еще раз за смиренноесогласие с моей волей.
Странное посещает иногда душу чувство, о котором мне говорилФрол Власыч Гусев, и которое в приблизительном переводе на мысль выглядитпримерно так: если бы человек не бывал временами столь преступно, малодушно,комически и трогательно слаб, то он казался бы МЕНЕЕ совершенным. Духовноепрощение другому слабости и глубокое – равное всепониманию – прочувствование ееобщей для всех природы есть знаки родства и причастности к БОЛЕЕ Совершенному,позволяющие и простившему надеяться на прощение…
Эх, Фрол Власыч!.. Знаешь что, Рябов?.. Адрес его лежит впапочке. Прости мне мою последнюю слабость. Сьезди ты в вонючий городишко Тулу,где делают ружья и пряники для наших новых колоний в Европе и Африке, найдиФрола Власыча, мне известно, что жив он, радуется, как всегда, и здравствует,найди его и скажи... а вот что сказать Фролу Власычу, я не знаю… Не знаю, и мнеот этого, не от чего-либо другого, ты не думай, Рябов, жутковато… Я вроде бы изнаю, что сказать, явно есть во мне знание этого, а сказать не могу, не умею.Да, да! Не не знаю – не могу!
Но ты взгляни, как живет он... Охмури, в случае чего, ноучти: прост он до того, что если заподозрит что-либо неестественное в помощиили участии, то ты не своротишь его с места никакой силой. Я выступаю не какзакадычный мой приятель граф. Прокляв гордыню мести, как присваивание себе правВысшего Судии судить и карать, я не могу присваивать также праваблагодетельствовать и благотворительствовать. Без нас накажут, простят ивозблагодарят… Но я не могу устоять перед своей последней слабостью… не могу…Поскольку человека счастливее Фрола Власыча отыскать на белом свете трудно, тоты… постарайся облегчить, так сказать, социально, что,ли… Елки-палки,невозможно представить в чем-либо ущемленного и чем-либо недовольного ФролаВласыча! Невозможно! Ну, спроси у него хотя бы насчет отпевания, кладбища,креста, поминок и всего такого дела… разберись, короче говоря, на месте! . .будь змием: просеки, есть у него в загашнике рукописи или нет. Я не следил заним, даю слово, но думается мне, что должен он был «тискать» романы, эссе ипросто петь, не заботясь о жанре пения... Тут тоже невозможно придумать, какбыть… Забирать рукописи, если они есть, нельзя ни в коем случае, но нельзядопустить гибели их и забвения... Поразительно. Кажется действительно нет насвете сил, способных сделать несвободным этого человека. Нет лазейки в его волюи разумение. Колобок!.. Не знаю, в общем, как поступиться к нему с разговором осудьбе сочиненного. Не знаю, черт бы меня побрал… Сам он, очевидно, прекрасновсе знает!..
Вон едут отцы и идут дети. За стол пора. График у меняполучился железный, Убираем, как говорится, быстро и без потерь. В «несчастье»на всякий случай я оставил всего один патрон… Хватит. Так что насчет этого небеспокойся. Не пошалит Гуров.
* * *
Наливайте, Василий Васильевич. Отцу поднесите рюмашку.Облизывается человек. . . Скоро демонстрация кончится. Все шестьдесят лет, двараза, когда не больше, демонстрации, демонстрации, демонстрации. Тоска.Смертельная тоска. И вшивая ложь. Бездарные вожди на вершине власти… Как онитебе, Поиятьев? .. Недоволен? .. Гайки, по-твоему, слабо закручиваются.. Ты бысильней закрутил. Это верно. Распустили, считаешь, народ?.. У китайцев и приСталине больше было порядка?.. Не кивай. Я и так знаю, что ты думаешь. Тыпринципиально иронии разрядки. А вот сын твой настроен не так экстремистски. Оправнуке я уже не говорю…
Значит, дай тебе волю, и ты сейчас бабахнул бы по Штатампроплывшими по черным камешкам Красной площади ракетами?.. Хохочешь. Ну, а покаони там, и мы здесь будем шебуршиться под обломками, ты врезал бы по Европедесантом? Десант тыщ двести-триста?.. Можно даже и полмиллиона?. .
Выходит, когда мы обменяемся со Штатами мегатоннымиоплеухами, десант, находившийся в воздухе на гипердирижаблях исупергрузолайнерах еще до начала драки, спрыгнет на старуху-Европу и навтыкаетей вместо мэрий советы депутатов трудящихся? Так я понял твой стратегическийплан?.. В общих чертах правильно…
А с китабзами как быть? Они ведь не дремлют. Ударить и поним одновременно? .. Не надо по ним ударять. Тогда попытаться сговориться,шантажируя и припугивая? Вот как!.. Им, выходит, Азию, а нам уцелевшее отостальных континентов… Вот как. Ты у нас – стратег сталинской школы…
Ну, а после того как уляжется пыль и страсти, придется внарушение всех договоров двинуть в последний и решительный бой на китайцев?..Кто же будет двигаться? .. Все те же десантники… Но кому же тогда охранятьсоветы в обьединенной Европе? Ты же считаешь еврокоммунистов слюнтяями иговнюками. . . Как быть? Думай, пей да закусывай… Вот грибка я тебе подцепил.Выпей водички. Будь здоров. Держи грибок… Боровичок. Прелесть какая ирадость!.. Пейте и вы, Василий Васильевич!
Глава 73
Сегодня я спал последний раз, спал сладко, иначе не скажешь,и у сна моего не было ни пространства, ни времени, ни сновидений. В невыразимомсловами состоянии этого сна продолжалась, не кончаясь до мгновения пробуждения,одна только единственная мысль, причем голоса никакого я не слышал, во всякомслучае не помню, букв, слов, фраз и формул никаких глазами не читал и не знаю,каким образом мысль эта была воспринята мною.
