улыбается во весь рот. Поодаль виднеется Браунинг, как всегда, подтянутый, исполненный благородства. Он снимает с головы котелок и кланяется Толли со словами: «Чем могу служить, сэр?»
В моем сне la niña bronca оказывается передо мной в седле моего мула, как будто падает с неба, хихикает и обнимает меня, она пытается повернуться ко мне лицом, ее стройные бронзовые ноги укладываются поверх моих.
– Я знала, что ты вернешься ко мне, муж мой! – говорит она.
– Где вы так задержались, братец? – спрашивает Маргарет, глядя на меня с упреком. – Мы заждались вас.
– Я заблудился, – отвечаю я. – Все это время я пытался вернуться.
– У вас ведь никогда не было верного чувства направления, белоглазый, правда? – говорит Альберт.
Наконец Джозеф подходит. Сияя, он поднимает руки ладонями вперед – это общее для всех приветствие.
– Я думал, вы умерли, – говорю ему я.
– Я вернулся, – просто отвечает он, и в моем сне это вполне понятное объяснение.
– Как тут много детей, – говорю я, рассматривая море детских головок. Среди них есть мексиканские дети, белые дети, дети апачей. – Откуда они все взялись? Вы их украли?
– Да, – отвечает старик и смущенно улыбается. – Я сделал набег на Земли Радости и украл их всех обратно. Там их было слишком много, а у Людей недостаточно.
– Который же тут мой? – спрашиваю я. – Где мой сын?
Старый Джозеф смеется и показывает рукой на море детей.
– Выбирайте любого, белоглазый. Теперь у нас их на всех хватит.
La niña bronca
Когда приблизится конец Земли, все воды начнут высыхать. Долгое-долгое время не будет дождя. Останутся только три источника. На всех трех построят запруды, а люди придут и начнут сражаться за воду. Вот так большинство перебьет друг друга.
Когда затем наступит новый мир, белые люди станут индейцами, а индейцы – белыми.
Морис Оплер. «Конец света. Мифы и сказания апачей чиуауа»
Девочка встала на колени, широко расставив ноги, и ухватилась за воткнутый в землю дубовый столб. Повитуха, старая Дахтесте, движениями сверху вниз массировала ей живот. Девочка молчала, она не издала ни звука, даже когда показалась головка ребенка, затем плечики, и наконец он целиком выскользнул из ее тела во внешний мир, и старая женщина ловко подхватила его своими надежными руками. Это был мальчик, жадный до жизни, он глубоко вдохнул воздух. Но не закричал.
– Это хорошо, – с казала старуха. – Ребенок, который не кричит при рождении, вырастет сильным.
Старая Дахтесте перерезала пуповину куском черного кремня и перевязала ее. Потом она выкупала ребенка в теплой воде и положила его на мягкую ткань. Она натерла его тельце смесью жира и красной охры, бросила по щепотке цветочной пыльцы на все четыре стороны света, мудро начав с востока, потом подняла ребенка и в том же порядке показала его всем четырем сторонам, чтобы он всегда понимал, куда лежит его путь. Потом повитуха завернула послед и пуповину в кусок того одеяла, на котором на коленях стояла Чидех в родах. Попозже старуха засунет этот сверток в ветви лимонного дерева и благословит его словами:
– Пусть этот ребенок живет и растет и много раз видит плоды на этом древе.
Прошли годы. Сын Чидех вырос сильным и здоровым. Кожа его цветом удалась в апачей, а вот волосы оказались светловаты, как и радужная оболочка глаз. Вот почему Люди называли его Ребенок Белоглазого. Со временем Чидех снова вышла замуж. Она выбрала молодого человека по имени Биши и родила ему двоих детей. Их маленький род вместе с остальными тихо и мирно жил в укромном поселке в Синих горах, таком укромном и таком отдаленном, что туда не добирались ни мексиканцы, ни белоглазые. Она так и не забыла юношу, который был так добр с ней, который вымыл ее и укрыл одеялом в камере мексиканской тюрьмы, который увез ее, чтобы выпустить в вольную жизнь, как выпускают из клетки пойманную птицу; этот юноша когда-то спас ее и любил ее. Она рассказывала сыну о его отце и о том неведомом мире, в котором его отец живет и из которого, конечно же, в один прекрасный день вернется.
Теперь мексиканцы утверждают, что la niña bronca, которую поймал и привел в Бависпе охотник на крупных хищников Билли Флауэрс, которая кусалась и была посажена на собачью цепь весной 1932 года, была последней из диких апачей Сьерра-Мадре. Они твердят, что она была такой дикой, что кусала каждого, кто к ней прикасался, и поэтому, не зная, что еще с ней делать, они посадили ее в городскую тюрьму. Они говорят, что она свернулась в позу зародыша в материнской утробе на холодном каменном полу, отказалась от еды и воды и за пять дней уморила себя голодом. Они утверждают, что похоронили ее на краю городского кладбища в безымянной могиле прямо за забором, потому что она, разумеется, не была христианкой. Так они говорят, и все тут ложь. Она свернулась на холодном каменном полу и лежала неподвижно и мысленно вызывала перед собой жизнь Людей от начала и до конца.
Даалк-ида агуудзаа. Это было давным-давно. Пять тысяч и две сотни поколений назад она уже была среди них, мужчина и в то же время женщина, ребенок и старик, охотник и плодовитая женщина, одетая в тяжелую шкуру мастодонта, она шла вместе с ними сквозь метель по морозным равнинам Сибири. Женщина-в-белой-раскраске, матерь всех апачей.
Комментарий автора
Зимой 1998 года, путешествуя по мексиканским штатам Со-нора и Чиуауа, в последнем, в деревне Касас-Грандес, я познакомился с пожилым джентльменом. Мы присели на скамью на городской площади, и он рассказал мне историю о молоденькой апачской девушке, которую называли la niña bronca. В 1932 году ее выследили в горах собаки известного американца – охотника на крупных хищников. Охотник не знал, что делать с девушкой, и привел ее в город. Она была очень дикой и кусала всякого, кто прикасался к ней, поэтому ее посадили в местную тюрьму. Апачам и поныне отведена определенная роль в мифической (и реальной) истории Северной Мексики, поэтому все как в городе, так и в окрестных деревушках хотели своими глазами увидеть дикарку. И вот шериф, назначив небольшую входную плату, позволил людям прийти в тюрьму и посмотреть на нее. Старик, рассказавший мне об этом, в ту пору был мальчишкой, и как многие городские любопытные, тоже заплатил несколько медяков и увидел апачскую девочку в тюремной камере. Вспоминая об
