— Я в порядке, — подтвердил он. — Просто вспомнилось…
— Что?
— «Копи царя Соломона». Тот момент, когда они входят в сокровищницу. Читала?
— Фильм видела, — чуть не плача, ответила я.
Слава тихо рассмеялся и отпустил мою руку.
— Что теперь? — спросил он.
Я сделала шаг вперед и задрала голову.
Высоко под потолком узкое прямоугольное окно. Оно выходит во двор дома. Но даже если бы мы в него влезли, то, спрыгнув вниз, запросто переломали бы себе ноги. Высота — метра четыре, не меньше. А может, и больше.
Круглая луна, застрявшая в прямоугольной деревянной раме, казалась ненастоящей, нарисованной. Ее свет ложился на бетонный пол бледными молочными разливами.
— Я до него не достану, — тихо сказала я.
— Что?
— Мне нужно достать до окна.
Слава подошел к стене и опустился на колени. Я опешила. Помолиться решил? Сейчас?
— Забирайся, — сказал он будничным тоном.
— Куда? — не поняла я.
— На плечи!
Тут я сообразила. Нагнулась и начала расшнуровывать грязные кроссовки.
— Что ты делаешь?
— У меня обувь вся в грязи…
— Ну и что? — почти закричал он. — Не тяни! Я больше не могу!
— Не ори! — огрызнулась я. — Я тоже не железная.
Развязала шнурки, стянула с себя кроссовки и подошла к Славе.
— Держись за стену и забирайся на мои плечи.
Ступни ерзали по чужим упругим мускулам и никак не могли найти точку равновесия.
— Я сейчас свалюсь!
— Не свалишься! Впереди стена!
Несколько минут мы балансировали, как два акробата в цирке. Наконец я нашла более-менее устойчивое положение и замерла. Слава осторожно и медленно начал подниматься на ноги. Его ладони обхватили мои щиколотки.
— Держись, держись, вот так, умница…
Глядя вниз, я подняла руки и зашарила по стене ладонями. Костяшки пальцев больно ударились о какой-то выступающий край.
Я подняла голову.
Луна, спрятанная за стеклом, светила всего в полуметре от меня. Маленькое бледное пятно. Мертвая бабочка, пришпиленная булавкой к прямоугольной раме. Фантазия в духе Сальвадора Дали.
«Дом принца Дании. Подвал. Путь к свету. Под ним».
Все просто.
Я осторожно потянулась вверх. Подоконник. А под подоконником, между деревянным основанием и стеной, довольно большая щель. Ладонь входит свободно. Почему такая щель? Ах, да… Отделочные работы еще впереди. Еще немного — и эта щель будет намертво замурована. И то, что в ней находится, тоже.
Ладонь шарила по холодной шероховатости кирпича и бетона. Просто колючие выступы, и больше ничего. Неужели ошиблась?
— Поднимись на носки, — сказала я, глядя вниз.
— Что?
— Я не достаю до конца! Поднимись на носки!
— Я долго не удержусь…
— Хотя бы секунду!
Меня резко подбросило вверх. Я вытянула руку так далеко, как только могла. Пальцы уткнулись в край стены под подоконником. Теперь короткое быстрое движение слева направо.
— Есть!
Слава тяжело задышал.
— Ирка, я больше не могу…
— Все! Зацепила!
Пальцы нащупали край полиэтиленовой пленки, или пакета. Я едва успела вцепиться в нее, как меня потащило вниз.
Но я не выпустила свой трофей.
Сверток выскочил из-под окна и упал на пол с легким, почти неслышным стуком. Я прыгнула вслед за ним, не думая, не размышляя, не примериваясь… Пятки больно ударились о холодный бетон. Я тихо охнула.
Круг света вспыхнул в темноте и заплясал по полу. Вот он!
Я упала на колени и схватила что-то небольшое, плотно замотанное в черную полиэтиленовую пленку. Трясущимися пальцами размотала плотную водонепроницаемую обертку, бросила ее на пол. Рядом тяжело дышал Слава.
У меня в руке была продолговатая бархатная коробочка. В такие коробочки упаковывают драгоценности, купленные в магазине.
Замка на них нет. Нужно только поднять крышку.
Я провела пальцем по ворсинкам черной ткани.
— Ну?!
Я не поняла, кто это сказал, я или Слава. Но раздумывать и переспрашивать не стала.
Подцепила пальцем низкую черную крышку и потянула ее вверх.
И она сдалась без сопротивления.
Я не заметила, что Слава погасил фонарик. Потому что яркий голубой свет, шедший из глубин черного бархата, ослепил меня.
Я закрыла глаза и посчитала до пяти.
— Выключи фонарь, — попросила я ровным голосом.
— Давно выключил, — ответил голос, который я не узнала. — Бриллиант отражает лунный свет.
Я снова открыла глаза и несколько минут смотрела на голубое пламя, мерцающее в руке.
Легенда говорила правду. Камень был странной и непривычной для глаз формы. Суженный наверху, он растекался к низу тяжелой хрустальной каплей. Слезой.
Слезой богини.
Бриллиант был необыкновенно прозрачен и не походил ни на один виденный мной драгоценный камень. И дело было не только в его фантастических размерах.
Крохотные бриллиантики, разложенные на витринах ювелирных магазинов, весело разбрызгивают вокруг себя разноцветную хрустальную радугу. Устраивают маленький драгоценный фейерверк.
Этот камень не отражал свет. Он светился изнутри, словно в него каким-то колдовским образом вмонтировали маленький голубой прожектор.
— Можно его подержать? — спросила я трясущимся голосом.
— Попробуй, — ответил Слава голосом, не отличимым от моего.
Я дотронулась до бриллианта и почувствовала, что он лежит не на бархатной подушке. Мои пальцы быстро обшарили пространство вокруг «Второй капли». Похоже на кусок железа неровной формы. При чем тут железо?
— Что это? — спросила я в растерянности.
Фонарик вспыхнул снова и осветил изломанные ребристые края. Камень был намертво вплавлен в кусок бурого металла.
— Что это? — спросила я снова.
— А ты не понимаешь? — ответил Слава севшим голосом. — Это обломок короны! Короны последних правителей Пальмиры! Боже мой! Не дай сойти с ума!
— Корона? Из железа?
— Какое железо, дурочка! Это золото! Потускневшее золото! Еще бы не потускнеть! Две тысячи лет!
Слава хрипло захохотал. Вдруг он оборвал смех и насторожился. Схватил меня за руку, прислушался.
