Кто сказал, что волки серы,
Против правды погрешил.
Волки — есть такая вера,
Образ мыслей, склад души.
А. Дольский. Песня
Этот вечер был похож на предыдущий. А предыдущий — на вечер неделю назад.
Мы сидели с Лешкой под окнами дома на нашей любимой скамейке и целовались. За нашими спинами благоухали пышные сиреневые кусты, воздух пах весной и ожиданием чего-то нового, обнадеживающего.
Но меня это не радовало.
«Скучно, — думала я, вяло отвечая на пылкие Лешкины поцелуи. — Господи, как же мне скучно!»
Справедливости ради стоит заметить, что Лешка тут ни при чем. Он отличный парень, мой хороший друг с самого детства. Лет примерно с пяти.
— Ирка, когда в ЗАГС пойдем? — спросил Лешка.
— Ты что, беременный? — не удержалась я.
Лешка удивился и захлопал глазами.
— Не-ет…
— А чего тогда торопишься?
Лешка обиделся и отодвинулся от меня подальше. Я вздохнула. Нужно делать шаг к примирению.
— Леш!..
Молчание.
— Леш!..
Нет ответа.
— Ну, Леша!
— Чего? — отозвался он, наконец, с неудовольствием.
— Не обижайся, — попросила я.
— Я на больных не обижаюсь, — холодно ответил мой поклонник и встал со скамейки. — Пойдем, провожу.
Я поднялась следом за ним и поплелась во двор нашего общего дома.
«Ай, как все нескладно! — думала я уныло. — Как же противно на душе!»
С Лешкой мы решили пожениться тогда, когда нам стукнуло по тринадцать лет. Я эту детскую влюбленность пережила, а Лешка, видимо, все еще нет.
Честно говоря, возле Лешки я держусь из-за его матери. Тетя Женя — самая замечательная женщина, которую я видела в своей короткой двадцатилетней жизни. Пять лет назад моя мама попала в автомобильную аварию и скончалась в машине «скорой помощи» по дороге в больницу. Папа после ее смерти так и не смог оправиться. Он ушел в какой-то одному ему понятный мир, а мир реальный игнорировал почти полностью. Он все время был погружен в свои мысли и не обращал внимания ни на меня, ни на отсутствие денег… В общем, практические вопросы пришлось решать мне. И тут меня взяла под крыло тетя Женя.
Раньше Лешкина мама работала на кожевенном заводе, находившимся возле нашего дома. Она была великолепным технологом и прекрасно зарабатывала. После известных событий, когда производство в стране начало рушиться как карточный домик, завод обанкротился и закрылся. Сейчас на его огромных площадях расположен спортивный торговый комплекс. Ну, не об этом речь.
Так вот, тетя Женя оказалась без работы. Именно в этот момент выяснилось, что ее муж уже давно страдает от нехватки душевного тепла и не может больше существовать в насквозь промерзшей домашней атмосфере. И тетя Женя осталась одна без денег, без работы с девятилетним Лешкой на руках.
Заняла две тысячи долларов и пошла в челночный бизнес.
Женщина она сильная, умная, отступать было некуда, поэтому ей больше ничего не оставалось, как наладить собственное дело. Сейчас тетя Женя владеет несколькими торговыми точками на двух вещевых рынках и может считаться представителем среднего класса.
Хотя, если перефразировать Ларошфуко, то можно сказать, что средний класс в России похож на привидение. Все о нем слышали, но мало кто его видел.
Наверное, в Москве он в зачаточном состоянии существует. Но в провинции — сильно сомневаюсь.
Итак, через два месяца после смерти мамы тетя Женя пришла к нам домой. Папочка сидел, погрузившись в себя, и ее прихода не заметил. Тетя Женя взяла меня за руку и сказала, глядя мне прямо в глаза:
— Ты понимаешь, что придется самой зарабатывать на жизнь?
— Понимаю, — ответила я.
— Как ты это собираешься делать?
— Не знаю, — честно ответила я.
— Пошли, — сказала тетя Женя.
И мы пошли на рынок в Коньково.
— Вот, — сказала тетя Женя. Обвела рукой пустое пространство и объяснила:
— Открываю еще одну точку. Будешь продавать верхнюю зимнюю одежду. Дубленки, утепленные курточки… Поняла?
— Поняла, — ответила я покорно. И добавила:
— Спасибо…
А что мне еще оставалось делать?
Так что вот уже четыре года, как я сижу на рынке и продаю турецкие дубленки, а тетя Женя с Лешкой ездят за товаром. Жаловаться грех, на жизнь я зарабатываю.
Тетя Женя мои отношения с Лешкой очень одобряет. И вообще, ей кажется, что наш деловой тройственный союз давно должен превратиться в родственный. Мне страшно жаль ее разочаровывать, но что делать… Чем старше я становлюсь, тем отчетливей понимаю, что замуж мне не хочется. Хочется совсем даже противоположного.
Учиться хочу.
Господи, как же я завидую своим ровесницам, имеющим такую возможность! Самое смешное, что сами они этому преимуществу ничуть не радуются. Сильно подозреваю, что им как раз хочется замуж.
Нет в жизни справедливости!
— Пока, — холодно сказал Лешка, останавливаясь возле моего подъезда.
— Маме привет.
— Передам.
И он удалился.
Я вошла в лифт и нажала на кнопку с цифрой девять. Наша квартира находится на последнем этаже, и мы имеем все с этим связанные неприятности. В частности — протечки.
В лифте я размышляла о том, что нужно самой нанять рабочих, купить все необходимые материалы и перекрыть крышу над квартирой так, чтобы не латать силами ЖЭКа ежегодные дыры. Нужно поговорить с тетей Женей, как это сделать практически. Наверное, существуют специальные рынки… Интересно, сколько это будет стоить?
Лифт остановился, двери раскрылись, и я вышла на площадку. Открыла дверь квартиры и, не включая свет в прихожей, стянула с себя босоножки.
— Ира!
Господи, надо же, папочка не спит!
— Да! — громко ответила я.
— Тебе звонила Маша.
— Какая?
— Громова, — ответил папочка и появился на пороге коридора. — Просила перезвонить, когда вернешься.
— Завтра позвоню, — пообещала я.
— Почему завтра? — удивился папочка. — Почему не сегодня?..
— Пап, половина второго ночи, — мягко напомнила я.
— А-а-а…
Он немного потоптался на месте. Бесполезно ожидать, что он закатит дочери истерику по поводу ее позднего возвращения домой. Нет, папочка не сумасшедший, он просто не хочет реагировать на чересчур жестокую действительность. Вот и все.
