— Заперто.
— А ты чего ожидал?
Я пригляделась. Дверь была солидной, бронированной. Такую плечиком не откроешь.
— Придется лезть наверх.
— Как?
— Не знаю.
Мы постояли перед домом, задрав головы. На втором этаже в окнах не было стекол, но как туда влезть по гладким кирпичным стенам, я не представляла.
— Может, здесь есть лестница?
— Ты с ума сошел! Откуда здесь лестница?
— Не знаю. Давай посмотрим.
— Где посмотрим?
— В недостроенных домах. Внутри.
Я уныло почесала затылок. Нужно попробовать. Я почти у цели. Не ехать же назад за ломом или топориком!
— Стой здесь! — велел Слава и растворился в темноте.
Я не успела ничего сказать. Отошла к дому, прижалась спиной к кирпичной стене и затравленно огляделась.
Темный лес вплотную приблизился к несерьезной сетчатой ограде и рассматривал меня с холодной плотоядной усмешкой. Редкие шорохи, долетавшие до меня из глубин темноты, казались крадущимися шагами зверя. Зверя, по имени Опасность.
— Ирка!
Я оглянулась. Слава стоял возле соседнего дома и энергично размахивал рукой.
Я отлепилась от стены и побежала к нему.
— Что?
— Нашел! Помоги!
Он показал мне на длинную лестницу, лежавшую поперек крыльца. Лестница была испачкана в известке.
— Берись с этой стороны, — велел Слава и взбежал вверх по ступенькам.
Я подхватила две деревянные оглобли и чуть не выронила их. Лестница оказалась неожиданно тяжелой. Ничего, нам недалеко.
Мы быстро перетащили лестницу к нужному дому и приставили ее к стене.
— Я первый! — шепнул Слава.
— Хорошо.
Он потряс лестницу, попробовал на устойчивость и начал медленно подниматься по перекладинам. Я поползла следом. Темный лес дышал мне в спину, темнота высасывала сердце черными щупальцами, и от этого ощущения по коже бегали ледяные колючие мурашки.
Моя черная воровская униформа перечеркнулась белыми известковыми полосками. Если я вернусь домой, то даже стирать ее не стану. Сверну в узел и отнесу к мусорным бакам. Пускай разживется какой-нибудь бомж.
В памяти всплыла фраза из фильма, виденного в детстве: «Бери мое добро, и горе-злосчастье впридачу…»
Именно это я произнесу мысленно, когда отдам ювелирному Эдику голубую слезу богини. Если найду ее.
Что значит «если»? У меня, что, есть выбор?
— Осторожно! — вполголоса предупредил меня Слава. — Пол неровный!
Лестница кончилась. Я села на подоконник, перекинула ноги вовнутрь и прыгнула вниз.
— Ой!
Правда, неровный. Правая нога провалилась вниз, левая почему-то оказалась полусогнутой.
— Осторожно, ящик!
— Какой ящик? — не поняла я. Сняла ногу с высокой опоры, наклонилась и растерла щиколотку. Больно.
— Не знаю. Со стройматериалами, наверное.
Я расстегнула сумку и. достала оттуда фонарик. Нажала на кнопку и осветила комнату. Пусто. Только у окна стоят несколько ящиков, сбитых из длинных неровных досок.
— Нам нужно в подвал…
— Я понял. Дай фонарик и держись за меня.
— Иди осторожно.
— Знаю, знаю…
Слава, не глядя, протянул назад руку, и я за нее крепко уцепилась. Маленькое желтое солнце выхватывало из темноты то деревянную ступеньку, то неровную поверхность пола, то кусок серой бетонной стены, то арку, ведущую в темные соседние комнаты…
— Большой дом! — шепнула я Славе.
Он не ответил.
Время от времени я оборачивалась назад. Мне все время казалось, что кто-то крадется за нами, неслышно ступая след в след. Темнота пульсировала живой плотью, сжималась вокруг маленького пятна света, которое мешало ей пожрать нас окончательно.
— Туманность Андромеды, — пробормотала я.
— Что?
— Я вспомнила «Туманность Андромеды». Ты читал?
— Давно. В детстве, — ответил Слава, не оборачиваясь.
— Там на планете была вечная ночь. Представляешь? Черная планета и вечная ночь.
— При чем тут черная планета?
— Просто я сейчас поняла, что это такое, — ответила я вполголоса.
Слава крепко стиснул мои пальцы. Страх немного отступил.
— Ирка! Осторожно!
— Что там?
— Лестница вниз. Наверное, она ведет в подвал.
— А со второго этажа мы уже спустились?
Слава обернулся и направил свет фонарика мне прямо в глаза.
— Ай! С ума сошел!
Я заслонилась ладонью, как щитком.
— Я не понял, ты спишь или в коме?
— Я задумалась.
— Лучше под ноги смотри. Все. Спускаемся. Иди осторожно, ногой проверяй, где край ступеньки.
Я добросовестно зашарила вокруг себя. Край, обрыв, шаг вниз. Подтянула вторую ногу. Остановилась, пошарила ногой. Край, обрыв, шаг вниз.
Спуск оказался долгим.
— Слава, почему подвал такой глубокий?
— Не знаю. Может, у него здесь бомбоубежище.
Мы тихо захихикали. Меня стала пробирать нервная дрожь. Но теперь я уже тряслась не от страха.
От возбуждения. От предчувствия. От предвкушения.
Я не знаю, как правильно это назвать.
— Стой!
Я замерла на месте. Круглое желтое пятно уперлось в тяжелую сейфовую дверь.
Я застонала.
— Если она закрыта, я умру.
Слава взялся за ручку, медленно опустил ее вниз, толкнул дверь от себя.
Она плавно, как в замедленной съемке, поплыла вправо и бесшумно утонула в темной глубине.
— Не умрешь, — хрипло сказал Слава.
Он выпустил мою руку, шагнул вперед и провалился в темноту.
— Черт!
— Что?! Что?!
Слава отряхивался где-то впереди, недалеко от меня.
— Тут ступеньки. Три штуки. Давай спускайся.
Он посветил мне фонариком, но я, минуя ступеньки, просто прыгнула вниз, на залитый бетоном пол.
Слава поймал мою руку. Поднес ее к груди и приложил к сердцу.
— Слышишь? — спросил негромко.
Сердце сотрясало грудную клетку, как узник сотрясает решетку своей тюрьмы. Мне стало жутко.
— Ты в порядке?
