Михей улыбнулся, а Рион закатил глаза. Мне очень захотелось пнуть чернокнижника, чтобы перестал валять дурака. Странно, вот так, сидя напротив него, я совсем не боялась, но стоило мужчине меня коснуться, стоило встать ближе, и я невольно вспоминала о том, что произошло у трактира. Почти без злости, но все же… Я знала, что Вит поступил правильно, но почему-то это знание не особо утешало. Эта моя внутренняя борьба выводила из себя куда сильнее, чем воспоминания. Я никак не могла определиться, можно доверять чернокнижнику или нет.
— Жил-был в Тарии маг, — начал Вит, и я все-таки пнула его. — Ладно, — вздохнул вириец. — На самом деле мы почти ничего не знаем. Не знаем, как и когда Дамира занесло в Волотки. Знаем лишь, что он выбрался из проклятого скита, совратил дочь Орьки-прачки и та — само собой, дочка, а не прачка — с ним сбежала. У нее был магический дар целителя с очень маленьким резервом. Кто натолкнул действительного на мысль получить силу за чужой счет — проклятый скит или Лиэсса — мы никогда не узнаем…
— Я думаю, скит, — перебил Рион. — Учитель… — парень замялся, — учитель часто пропадал в старых развалинах, искал сведения о том, как увеличить силу…
— Как и любой другой маг, — пожал плечами Вит. — Это приветствуется. Но ровно до тех пор, пока кудесник не пытается стать паразитом и увеличить свой резерв за счет других.
— Раньше проклятый скит назывался Великовережским, — Рион взял со стола принесенную книгу и наугад открыл, — там река Верега рядом. В нем жили отшельники-артефакторы, — парень бросил взгляд на Михея. — Они основали скит после того, как впали в немилость, при короле Немионе Первом. — Рион перевернул несколько страниц. — Жили тихо, собирали старые книги, создавали артефакты. Пишут, что к ним со всех концов Тарии съезжался люд, чтобы купить амулеты здоровья или приносящие удачу камешки. Именно там придумали и создали первый накопитель.
В этот момент все они посмотрели на меня, будто я и была этим самым первым накопителем. Спина тут же зверски зачесалась.
— А потом искусники вызвали дасу… — нахмурился Вит.
— Не сразу, — поправил его Рион и снова перевернул несколько страниц. — Сначала они создали первое псише для вызова ведогони…
— Все начинается с малого. И великое добро, и велико зло. Но зло чаще. Сначала они наверняка вызывали всякую мелочь вроде степной нежити, а потом доросли и до дасу.
— Тут об этом ни слова. — Парень долистал книгу до переплета. — Жили-были монахи, никого не трогали. А потом умерли. Все.
— Еще бы, я на месте тарийских чаровников тоже молчал бы в тряпочку, особенно если вспомнить, что у тихих отшельников был свой Источник, — заметил Вит. — Они вызвали из другого мира дорогого гостя и не заперли за ним дверь, отчего Источник вывернуло. А потом и их самих.
— Но почему… — нахмурился Михей. — Почему они не закрыли портал?
— Не знаю, — пожал плечами чернокнижник. — Может, не знали, что последует за этим, все-таки они были из Тарии. А может, просто не смогли…
— Но ты сам так не думаешь, — уловила я сомнения вирийца.
— Не думаю. Искусники не закрыли его специально, чтобы в наш мир выплеснулось побольше темной силы, которой они хотели распоряжаться. Наверняка и тот вызов был сделан «ради всеобщего блага» — выделил голосом мужчина последнюю фразу. — Видимо, хотели сделать сотню-другую амулетов от поноса.
— То есть они вызвали демона, получили на лоб, или куда там ее ставят, отметку, сами частично перестали быть людьми… и благодаря этому стали распоряжаться темной силой, которую нам не переварить? — уточнил Рион.
— Говори за себя, — вставила я и посмотрела на Вита, вспомнив, как он пил энергию выверта. А ведь у тех искусников наверняка был приличный план, который вполне мог сработать. Но не сработал. Как и у Дамира.
— Да, я могу направлять энергию смерти, — ответил вириец. — И… да, я не совсем человек. Причем — с рождения.
— Я так и знал, — сделал большие глаза Рион. — Ты не просто чернокнижник. Ты — враг рода человеческого. Причем — с рождения, — и рассмеялся.
Вит скупо улыбнулся, наверняка вспомнил, как произошла их первая встреча.
— А кто вывернул самих искусников? — спросил стрелок.
— Думаю, дорогой гость и вывернул. Может, они не сошлись в мнениях о правилах хорошего тона. Например, должен ли гость вытирать окровавленные ноги, прежде чем переступать порог? Или в том, что нельзя с ходу откусывать голову хозяевам. Да мало ли спорных положений в этикете!
— Давай поближе к делу, — попросила я. — Поближе к Дамиру.
— Не знаю, что именно раскопал Вышградский маг, меня к его кабинету и к его бумагам на пушечный выстрел теперь не подпустят.
— В его кабинет никому нельзя было заходить без хозяина, даже слугам. Даже мне и Лиэссе. Чары охранные на двери такие, нипочем не откроешь, если учителя нет рядом, — вставил Рион.
— Да, он был предусмотрительным, ваш Дамир, — продолжал рассказывать чернокнижник. — И когда все-таки решился на вызов, сначала отрепетировал смертельный ритуал на одной из наших деревушек. Но что-то там не заладилось, как я и говорил, ритуал не завершили, иначе мы бы сразу поняли, в чем дело, но…
— Так, может, и не завершили, чтобы вы не поняли? — бесхитростно спросил Михей. — Может, он что-то другое репетировал?
На миг чернокнижник замер, обдумывая такую возможность, а потом, покачав головой, ответил:
— Может, и так. Правды уже не узнать. Мы уверены в одном. Он наслал смертельные чары на всех жителей деревни и скрылся.
— А через некоторое время объявился в Хотьках, — печально вздохнул Рион.
— Сначала там появилась Лиска, назвавшаяся племянницей травницы, — вставила я. — Думаю, первой всегда появлялась она и присматривала жертвы во всех приговоренных к смерти селениях. То сестрой называлась, то племянницей, то невесткой первого мужа. И ей верили. Как сказала Рея-травница, отчего же не поверить, коль она с сестрой на одно лицо. А вот лицо-то у нее благодаря амулету могло быть любым. Везде своя и везде чужая.
— Ты ее еще пожалей, — рыкнул Вит.
— Она часто подолгу отсутствовала, — задумчиво добавил Рион. — Пропадет на месяц или на полгода, а когда уже не ждешь, объявится. Учитель говорил, она путешествует по святым местам.
— И чем ей наши Хотьки глянулись? — задумчиво спросил Михей. — Хорошо хоть ничего у них не вышло.
— Вы забыли об Приоровом хуторе. — При воспоминаниях об уничтоженном поселении черты лица вирийца стали жесткими. — Там пришел в наш мир первый дасу, и выверт убил всех жителей. А потом уже были Хотьки…
— Куда через два дня прибыл его нерадивый ученик, без силы, в компании девицы сомнительной наружности и происхождения, да еще решил сунуть нос во все происходящее, вместо того чтобы поскорее отбыть в Вышград… — внесла я в рассказ свою лепту.
— Им пришлось скрывать свои лица, Дамир боялся, что ученик его узнает. Если выживет, — продолжил чернокнижник.
