Заглянула «в себя» со страхом. И едва не задохнулась от ужаса. Бездонный колодец все еще находился там, он не исчез, не рассыпался пеплом. Он был цел и готов в любой момент начать свой безумный водоворот. Но сейчас он был плотно закрыт толстой каменной крышкой. А на ней, словно искусный каменотес на камне, кто-то выбил рисунок. Знакомый рисунок спирали, поверх которого, лениво помахивая хвостом, лежала моя кошка. Моя суть.
Михей не уничтожил бездну, он ее запечатал. Закрыл. Заставил замолчать.
Кошка вскочила на лапы.
Я вскочила на ноги прямо на кровати и дрогнувшим голосом спросила:
— Что? Что у меня там? На спине? — Зуд вдруг усилился, я едва не застонала. Или даже хуже, чуть не попросила Вита почесать мне спину, совсем как порядочная кошка.
— Сядь, Айка, — приказал мужчина, но я словно не слышала.
Мало мне белых волос, острых зубов и когтей, так еще что-то на спине образовалось.
— Сядь, я сказал. — Вириец дернул меня за руку так, что я упала на него сверху и оказалась прижатой к обнаженной мужской груди. — Тихо, — скомандовал он, обхватив меня руками за талию.
— Я… Я… Я больше не человек? Кто я?
— Боюсь тебя разочаровать, но ты и раньше не была человеком в полном смысле этого слова. Слишком много кровей намешано, и большинство — не человеческие.
— Вит, — произнесла я, толком не зная, о чем прошу.
— Да, ты больше не человек. — Его ладони вдруг шевельнулись, и он стал вытаскивать мою рубашку из штанов. — Ты не человек и не маг…
Его пальцы коснулись кожи. Словно угольком прижгли. Мужчина провел рукой по спине вверх и вниз.
— То, что у тебя там, всего лишь рисунок на теле, — кончиком пальца Вит стал водить по талии. Я заставила себя сосредоточиться на его прикосновениях, но не на ощущениях, а на том, что именно выводили пальцы. Один круг, переходящий в другой, один виток внутри другого…
— Знак накопителя, — выдохнула я.
— Ты — артефакт.
— Вещь?
— Может быть. Вспомни арбалет Михея, иногда у вещи куда больше свободы, чем у человека.
— Но…
— Вот, теперь ты решила расплакаться. — Кажется, чернокнижник был недоволен.
— Иди к дасу, Вит.
— Да я бы рад, но разве есть смысл расстраиваться из-за того, что ты не в силах изменить? По-моему, это глупо. Еще недавно ты не верила, что жива, а сейчас расстраиваешься из-за того, что жива недостаточно.
Чернокнижник продолжал говорить, а его ладонь поднялась выше и легла мне на плечи, потом на шею, пальцы коснулись спины, чуть оттянули ворот рубашки. Я заурчала, выпуская и убирая когти и едва не царапая мужчине бок.
— Что ты делаешь?
— Проверяю, разрешишь ли ты мне прикасаться к тебе после всего случившегося, — не смущаясь, ответил чернокнижник.
— И как успехи?
— Пока не понял. Иногда мне кажется, что ты не прочь послать весь мир к дасу в пасть, а иногда ты так смотришь, что я понимаю: твои думы далеки от меня. — Вит убрал упавший на щеку локон, заправил его мне за ухо и с неожиданной горечью добавил: — Вряд ли ты простишь перерезанное горло. Я знал, на что шел, и не питаю иллюзий.
Я сразу вспомнила боль, что показалась мне такой невозможно острой, и биение своего сердца, которое было чересчур громким. Но тут же эти воспоминания сменились другими. Я вспомнила, как Вит смотрел на меня у Источника, а притвора вспарывала ему спину. Почему-то второе воспоминание отзывалось куда больнее, чем первое. Бабушка всегда говорила, что чужая боль ранит в пять раз сильнее, чем собственная.
— Вит… — сказала тихо, — ни ты, ни я не выбирали этого. Это дар богов, не забыл? — спросила и, вскочив, зашипела.
Каменные стены были слишком толстыми, и я услышала чьи-то шаги только у самой двери.
— Тише, это наверняка…
Он не договорил, дверь распахнулась и в белую комнату влетели Рион с Михеем. Стрелок увидел нас на кровати, замер посреди комнаты и густо покраснел.
— Вы чем тут занимаетесь? — спросил бывший чаровник, державший в руках толстую книгу.
— Тебе подробно описать? — ухмыльнулся, выгибая бровь, Вит.
Не знаю, что собирался ответить Рион, но я уже выскользнула из рук вирийца, вскочила с кровати, ступая босыми ногами по покрытому белым ковром полу, подошла к стрелку, встала на цыпочки и поцеловала парня в щеку.
— Спасибо.
Михей из красного стал малиновым.
— Его благодарит, а меня упрекает, — покачал головой Вит. — Жизнь несправедлива.
— Мы, собственно, чего пришли, — кашлянул в кулак Рион. — Ты обещал, что расскажешь все, как только Айка очнется, а целитель высокого лорда как раз доложил…
— Целитель высокого лорда? — переспросила я, вытягивая шею и стараясь рассмотреть мир за приоткрытой дверью — мир, который еще минуту назад казался мне несуществующим. Всего лишь часть каменного коридора и уводящие куда-то вниз ступеньки. Но какая важная часть! — Где мы? Что это за саван? — Я снова осмотрела белую комнату.
— Мой дворец. — Вит поднял рубаху.
— Твой?
— Моего отца. — Чернокнижник стал одеваться, на мгновение его лицо скрылось под тканью.
— Дворец твоего отца в Тарии? — не поняла я. Мысли путались.
Ей-богу, мертвой быть легче, можно не думать о последствиях, о прошлом и о чувствах. Можно не бояться предательства. Я посмотрела на чернокнижника. Он знал, что я смотрю на него.
— В Вирите, слава Рэгу. Ноги моей в Тарии больше не будет, — покачал головой мужчина.
— Особенно после того, как нам дали день на то, чтобы убраться. — Рион сел на белоснежный стул и положил книгу на стол.
Я тут же забыла про цвет стен, туман за окнами и попросила:
— Расскажите мне все, а то я до сих пор не уверена, что вы мне не снитесь.
— Мы заметили, — хихикнул Рион. — Всем бы такие сны.
— С какого места начать? — уточнил Вит.
— С самого начала…
— Что было после удара магов…
Произнесли мы с Михеем одновременно, а чернокнижник поднял брови.
— Я бы и то, и другое с удовольствием послушал, — высказался Рион.
— С начала так с начала, — вздохнул Вит и заунывным голосом начал: — Эол и Рэг создали наш мир за семь дней…
— Не настолько с начала, — тут же пояснил стрелок и тем же тоном, что и чернокнижник, добавил: — Расскажите об убивце народном, сиречь, поучателе Рионовом, что Дамиром кличут. И поясните мне, неучу, почто он добрый люд извести пытался.
— А он смелеет, — с одобрением ответил чернокнижник. — Уже и без «господинов» обходится. Ерничать начал. Ну, слушай, отрок…
