Опомниться не успела, как оказалась в зачарованном экипаже. Усадив меня в карету, тальден устроился напротив, успев захлопнуть дверцу прежде, чем к нам присоединились ушлые Тригад и ещё какой-то бойкий старичок-маг.
— Но, Ваше Великолепие, а как же традиции? Свадебный пир? Нужно официально объявить, что именно эсселин Сольвер станет вашей… — Голос старейшины смазался, растворившись в свисте ветра, когда карета, чиркнув по земле колёсами, сорвалась в серую чашу неба. Скрывшего от нас разряженных вельмож, разноцветными точками обозначившихся на фоне белокаменного замка.
Всё, что происходило дальше, напоминало сон. Сказочную фантазию. Безумную, но такую желанную ирреальность. Площадь, украшенную фальшивыми ледяными цветами, наводнили пирующие горожане. Нас затопило приветствиями, смехом, аплодисментами… Эти полные искренней радости крики пьянили, кружили голову, подводили к осознанию невероятного: вот сейчас, уже совсем скоро, я стану его ари.
Стану.
Его.
Ступени, что вели в храм, укрывали серо-голубые, как небо перед рассветом, бархатные лепестки. Подхватываемые ветром, они кружили вокруг нас, путались в волосах и снова опускались на промёрзший камень. По которому я бойко простучала каблуками, чтобы уже в следующее мгновенье нырнуть в тишину и полумрак храма.
Служители Претёмной Праматери нас уже ждали. Застыли возле алтаря, очерченного завесой из огня, безмолвными статуями. Не удивились, что жених с невестой явились так рано, да ещё и без сопровождения или хотя бы охраны, и единодушно кивнули, как три болванчика, в ответ на просьбу будущего императора скорее начинать обряд бракосочетания.
Заключённые в круг из пламени, мы были как на ладони для всех собравшихся, примчавшихся следом за нами из замка. Эхо множило тихие перешёптывания, слезливые вздохи особенно растрогавшихся. Голоса, голоса, голоса… и взгляды, устремлённые на нас. Я чувствовала каждый, хоть в тот момент для меня имел значение только один. Моего любимого дракона, в омуте глаз которого хотелось тонуть снова и снова. Повторять ритуальные клятвы следом за Скальде, бесконечно переплетать с ним пальцы, чувствуя, как его сила, его уверенность в происходящем даруют долгожданное спокойствие и прогоняют дрожь.
А потом меня, пошатывающуюся от этой эмоциональной тряски, подхватили на руки и под оглушительные рукоплескания понесли из напитанного дурманными благовониями храма. В ночь, сияющую звёздами и улыбками хрустальногорцев. В тепло экипажа и жаркие объятия любимого мужчины.
Моего мужа. Усадившего меня к себе на колени и завладевшего моими губами на долгие, умопомрачительные мгновения.
— Ваше Великолепие надумал поделиться со мной силой прямо в карете? — хихикнула, уткнувшись лбом в драконье плечо. Глотнула воздух, пока ещё была такая возможность и мне снова не запечатали рот поцелуем.
— Постараюсь продержаться до замка, Ваша Лучезарность, — подхватил шутку Скальде и, приподняв моё лицо за подбородок, прошептал в губы: хрипло, жарко, сводя с ума: — Ари… Моя…
Глава 36
Глупая. Строптивая. Дрянная девчонка!
Морканта была вне себя от ярости и весь вечер думала только о том, как при первой же возможности отхлестает сумасбродную девицу по лицу. Пусть это тело её воспитанницы, пусть нельзя даже пальцем касаться будущей императрицы. Но… как же велико было искушение наказать мерзавку!
Впрочем, и сама Фьярра заслуживала оплеухи и хорошей взбучки. Чтобы краска стыда и боли не сходила с её щёк ещё очень долго. Напоминала о совершённом безумстве.
Блодейна ускорила шаг, спеша к покоям новобрачных и взывая к Претёмной Праматери. Чтобы помогла увидеться с иномирянкой прежде, чем та останется наедине с Герхильдом.
В такие моменты, как сейчас, Блодейна ругала Его Светлость. Нужно было отказаться от предложения Ледяного, а не кланяться ему в ноги и благодарить за оказанную честь! Но Ритерх, всегда такой покладистый, послушный Ритерх, которого было так легко направлять по жизни, вдруг решил проявить характер. Несмотря на все уговоры той, что заменила его дочерям мать, настоял на помолвке Фьярры с будущим императором. С тальденом, который вызывал в красавице-алиане панический страх.
Самая очаровательная из дочерей князя, не прилагая усилий, Фьярра кружила головы даже зрелым мужчинам. Чего уж говорить о желторотых юнцах. Стоило очередному красавцу оказаться в княжеском замке, как тот попадал под действие её чар. Влюблялся в ясные улыбки, нежный голос, утончённую грацию и острый ум, который девушка умело прятала под маской напускной кротости.
Фьярра могла очаровать любого. Но Герхильда она боялась. Робела перед Ледяным, терялась в его присутствии, смущалась. А угроза превратиться в лёд и вовсе ввергала её в панику.
Это чувство оказалось настолько сильным, всепоглощающим, что притупило здравый смысл, и девушка решилась на самую отчаянную глупость в своей жизни.
Блодейна не переставала себя ругать, ведь это она показала воспитаннице, каким сокровищем обладал князь: редкими манускриптами, собираемыми Сольверами на протяжении многих столетий. Единицы в Адальфиве обладали таким богатством: магическими трудами, написанными ещё до изгнания Древних.
После того как люди отреклись от духов, многие книги уничтожили. О тёмном колдовстве забыли. Наследие Ритерха было бесценным.
На него-то и польстилась в своё время Блодейна. Молодой морканте — сироте, отвергнутой мужем, презираемой собственным братом за то, что невольно отняла у него магию, нужны были покровительство и кров. Князю — высокородная дама, которая занялась бы воспитанием его дочерей, заменила им покойную мать.
Не прошло и года, как морканта стала негласной хозяйкой в княжеском замке и получила возможность пользоваться личной библиотекой Его Светлости. Каждую свободную минуту Блодейна посвящала древним книгам. С их помощью постигала заложенную в ней силу и блага, что могла подарить ей магия.
А Фьярра, её любознательная малышка, была такая же. Стремилась познавать мир и всё, что её окружало. Блодейне нравилось, когда девочка забиралась к ней на колени, и, ласково называя мамой, просила почитать о Древних, о могущественных магах и других, так не похожих на Адальфиву, мирах. Последние особенно интересовали морканту. Бессчётное множество раз она заглядывала за завесу мирозданья, подслушивала, подсматривала. И вместе с ней Фьярра — любопытный, шаловливый ребёнок, преисполнявшийся искренним восторгом, когда в зачарованном зеркале начинали проступать фрагменты чужих жизней.
А потом она выросла и, казалось, потеряла интерес к чудесам этого и других миров.
Кто ж знал, что, испугавшись замужества с проклятым, Фьярра вспомнит о тех давних историях. Отыщет в манускриптах князя нужное заклинание. Подговорит мага, уже давно слепо в неё влюблённого, заменить её душу на другую. Девушка умело сыграла на чувствах мужчины: какой влюблённый не будет сходить с ума от ревности, думая о том, что его любимой придётся стать невестой другого. Да ещё и, вероятно, из-за него погибнуть.
