– Знаю, только не нужно бояться. Покажи-ка, кто тебя смотрел.
Протягиваю ей папку с остальными анализами.
– Прекрасно, те же врачи, которые оперировали маму, очень толковые.
– Твоя мама умерла от рака груди?
– Да, но, когда это обнаружилось, уже пошли метастазы, ничего нельзя было сделать. Если бы выявили годом раньше, думаю, она была бы сейчас жива.
– Я не знала, мне очень жаль. Теперь вот и папа болен…
– Ну да, ужасно, правда? Давай я заварю чай. – Она встает.
– У тебя тут красиво.
– Как в гостинице, правда? Все равно я редко бываю дома, постоянно в разъездах. Завтра улетаю на Кубу, надо подписать кое-какие бумаги.
– А как папа? Ты же всегда с ним.
– Мне кажется, он не изменился, может чуточку похудел. Он говорит со мной только о делах, я же его администратор, бравый солдатик…
– Забавно, я думала, что ты – любимая дочь.
– У меня две магистерские степени по экономике, я знаю, как зарабатывать деньги, поэтому он меня и взял.
– А твоя мама…
– Мама была настоящий ангел, всех любила. Ты не представляешь, как она о вас беспокоилась, всегда покупала вам подарки на Рождество и просила отца сказать, что это и от нее тоже.
– Он никогда нам ничего не говорил.
– Естественно. Она прощала ему измены, ложь и никогда не жаловалась, потому что любила его. И потом, он дал ей возможность уехать из Германии, начать здесь новую жизнь, он оставил ей квартиру, и она всегда это помнила.
– Конечно, чего же проще, квартира-то была наша.
– По-твоему, мы были в курсе? Он говорил, что это его дом, а потом стали приходить угрожающие письма от твоей матери, отец оправдывался и говорил, что она все выдумывает, потому что не может смириться с разводом.
– Ты была рядом, когда она болела?
– Да. Но и он часто наведывался в больницу. Вообще-то, он меня удивил, я думала, что он найдет причину, чтобы остаться на Кубе. Он любил маму по-своему, как умел.
– То есть ты хочешь сказать, что он и тебе был не слишком заботливым отцом?
– Мне повезло, у меня была замечательная мама, которая меня очень любила. Она никогда ни о ком не говорила плохо, и меньше всего о нем. Единственный раз, когда я позволила себе высказаться о нем, она влепила мне пощечину, первую и последнюю в жизни. – С тех пор я всегда уважала ее чувства. Откровенно говоря, отец всегда вел себя достаточно сдержанно. Дети его раздражали, он не знал, о чем с ними говорить. Только когда он понял, что я могу быть прекрасным союзником, он вспомнил обо мне.
– Я думала, что у тебя все по-другому.
– Внешность обманчива, правда?
– Жаль, что мы с тобой не встретились раньше.
– Было бы здорово. Но ваша враждебность была очевидна.
– Знаешь, когда речь идет о семье, все стараются объединиться, не особенно анализируя ситуацию.
– Жаль, так много возможностей упущено.
Мой взгляд падает на конверт, который мы все еще не открыли.
– Дай мне, – говорит Гайя Луна.
Она открывает конверт ножом для бумаги. Я видела такой последний раз году в восемьдесят восьмом.
Смотрит на лист, никакого выражения в глазах, привыкла скрывать свои эмоции.
– Кьяра, слушай меня внимательно. Я это уже проходила и хорошо знаю медицинские термины. Требуется еще один анализ, нужно удостовериться, что ничего страшного нет. Я знаю, каково тебе сейчас, в твоей голове проносится тысяча вопросов, но ты не должна падать духом, это обычное дело.
Беру конверт и читаю направление.
Перевожу взгляд, полный ужаса, на Гайю Луну.
– Иди сюда, – обнимает она меня.
Никогда раньше такого не было. Изумительные ощущения. У меня есть потрясающая сестра, а я чуть было не вычеркнула ее из жизни.
Я растрогана.
Остаюсь у нее на часок, мы вспоминаем детство, рассказываем друг другу о себе. Она отлично имитирует отца и становится в самом деле красивой, когда смеется. Похожа на Сару.
Нашу болтовню прерывает телефонный звонок мамы.
– Алло, Кьяра? Не хотела тебя беспокоить, но я плохо себя чувствую. Можешь заехать ко мне?
Должно быть, ей действительно плохо, если она решила мне позвонить.
– У каждого свой крест! – с улыбкой говорю я Гайе Луне.
– По крайней мере, твоя мама жива.
– Ну да, – смущенно говорю я.
– Запиши номер этого врача, проконсультируешься, когда получишь результаты. Лучше узнать еще одно мнение. Завтра я улетаю, вернусь через пару недель, придется заниматься отцом и всей его хренотенью, – насмешливо говорит она. – Держи меня в курсе, звони, когда захочешь. Днем или ночью, мой телефон всегда включен. Как только вернусь, заеду к тебе.
Как мне нравится эта ее манера – деловая женщина, всегда держит под контролем ситуацию.
Представляю, как она своими двенадцатисантиметровыми каблуками топчет таких мужчин, как Андреа.
Возвращаюсь домой через весь город.
Если я выживу, куплю себе скутер.
Всякий раз, когда вспоминаю про анализы, мне становится плохо.
Это происходит со мной, а не с кем-нибудь в кино.
И я боюсь.
Все мои приоритеты поменялись.
Теперь единственное, о чем я могу думать, – о том, что хочу быть здоровой, хочу дарить, не стыдясь, другим свою любовь и никогда не плакать из-за мужчины, не заслуживающего моих слез.
Все прочее не имеет значения, только здоровье и качество жизни, которая нам отпущена.
Мама открывает дверь с таким видом, будто ее бульдозером протащили по асфальту.
– Как ты?
– А как, по-твоему? Как обычно, одна.
Ее полемичный тон меня не задевает.
– Хочешь, иди приляг, я приготовлю тебе что-нибудь горячее.
Моя любезность ее смущает.
– Да нет, мне уже лучше, прошло.
– Я не могла раньше, пришлось ехать через весь город.
– Почему же ты сразу не сказала? Могла бы и завтра заехать.
– Нет, ты просила, и я приехала.
– У тебя все в порядке?
– Да, просто я немного устала.
– Ты знаешь, что Сара ждет ребенка?
– Да. Ты рада? Первый внук.
– Значит, когда они в тот раз разбежались, она уже была беременна?
– В таком случае брак по залету!
– Кто знает, что скажут родственники, когда увидят ее на свадьбе с животом!
