Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Ответил Репетто:
– Новые стимулы не выводят ламбертиан из равновесия. Шок им не угрожает. Зато мы наверняка привлечём их внимание.
Дарэм добавил:
– Мы идём открыть им, что создали их вселенную. Стесняться не приходится.
Они вошли в верхние слои атмосферы над ночной стороной планеты. Суша и океан в равной степени были почти совершенно залиты тьмой: ни лунного света, ни звёзд, ни искусственного освещения. Корабль завибрировал, приборная панель в пилотской рубке загудела, а поверхность одного из дисплеев слышно хрустнула. Затем радиоконтакт прервался из-за окружившего корпус слоя ионизированного газа, и им ничего не оставалось, как вернуться в квартиру, пересидеть это время. Мария смотрела на золотистые башни Города и взвешивала, какова мощь их величественной, броской неуязвимости против неопровержимой логики торможения, которую только что испытала на себе.
Вернулись они к последним секундам спуска уже после раскрытия парашютов. Соприкосновение с почвой прошло относительно гладко: может быть, Марию предохранил её гравитационный фильтр. Они вылезли из противоперегрузочных кресел и подождали, когда корпус остынет: камера показывала вокруг почерневшую траву, но, сохранив верность прогнозу, огонь почти сразу погас.
Репетто распаковал Рупор, хранившийся в шкафчике, вскрыл канистру с роботами-насекомыми и вытряхнул их в воздух. Мария поёжилась, пока рой бесцельно гудел вокруг несколько секунд, прежде чем собраться в одном из углов рубки плотным строем.
Дарэм открыл двери шлюза – сначала внешнюю, потом внутреннюю. Роботы не нуждались в пневме, однако конструкторы «Посланника», должно быть, поиграли с идеей закодировать в «Автоверсуме» биохимию человека – в самом деле создать «инопланетян», которые могли бы встретить ламбертиан как равных, без возни с хитроумными масками.
Они вышли на обожжённую почву. Стояло раннее утро. Мария помигала на яркий солнечный свет в ясном белом небе. Тепло на коже робота ясно и отчётливо достигало её; сине-зелёный луг тянулся повсюду, насколько она могла видеть. Мария двинулась прочь от корабля, приземистого усечённого конуса из керамики; его белое жаропрочное покрытие было испещрено неровными полосами копоти, а позади, на юге, открылись предгорья. Склоны заросли пышной растительностью, но вершины оставались голыми, ржаво-красными.
Воздух наполнял хор негромких скрипов и жужжание. Она бросила взгляд на Рупор, но тот повис рядом с Репетто почти бесшумно; звуки неслись со всех сторон. Некоторые голоса Мария признала: она прослушала кое-какие из неразумных видов, пробежавшись по истории эволюции, породившей ламбертианскую манеру общения, – ничего экзотического ни в одном из звуков не было. С тем же успехом она могла слышать цикад, пчёл, ос, москитов. Когда с востока подул слабый ветер, принесший нечто, напомнившее обонятельному аппарату робота запах солёной воды, Марию вдруг настолько затопил этот скромный комплекс чувственных ощущений, что она думала, у неё подкосятся ноги. Однако этого не случилось – намеренной попытки свалиться в обморок она не сделала, так что робот просто стоял, будто статуя. Подошёл Дарэм.
– Вы ведь никогда не бывали на Ламберте прежде?
Мария нахмурилась.
– Каким образом?
– Неактивным. Большинство исследователей «Автоверсума» так поступали.
Мария вспомнила, как Земански на первой встрече с Группой Контакта предлагала использовать виртуальное присутствие. Нагнувшись, Дарэм сорвал горсть травы, потом разбросал в стороны стебельки.
– Но вот такого мы никогда раньше не могли сделать.
– Аллилуйя, боги приземлились. И что вы собираетесь делать, если ламбертиане потребуют чуда? Сорвёте в доказательство своего всемогущества несколько листочков?
– Космология. Первичное облако. Нужное количество каждого элемента.
Мария не удержалась от скептического взгляда. Дарэм надавил:
– Вы на чьей стороне? Это же вы разрабатывали первичное облако! Изначальная топография – ваш набросок! Вы создали предка всей ламбертианской биосферы! А я лишь хочу рассказать им об этом. Это правда, и им придётся посмотреть ей в лицо.
Мария озиралась, лишившись дара речи. То, что этот мир – не её творение, стало яснее, чем когда-либо: он существовал сам по себе. Она возразила:
– Разве это не всё равно, что сказать… будто ваш оригинал из плоти и крови был лишь сумасшедшим со странными галлюцинациями? И что любое другое, лучшее объяснение, изобретённое им для своей жизни, было ошибочным?
Дарэм помолчал. Потом ответил:
– На кону Элизиум. Чего вы от нас хотите? Чтобы мы картировали себя через биохимию «Автоверсума» и перебрались сюда жить?
– Я видела места и похуже.
– Через миллиард лет солнце остынет. Я обещал этим людям бессмертие.
Их окликнул Репетто:
– Вы готовы? Я нашёл группу, она недалеко. Километрах в трёх к западу.
Мария на секунду опешила, потом сообразила, что у него по-прежнему есть доступ к шпионской программе. Все они по-прежнему вне «Автоверсума» и заглядывают в него снаружи.
– Через десять секунд, – прокричал в ответ Дарэм. Он повернулся к Марии. – Вы хотите участвовать или нет? Всё должно быть сделано как я запланировал; вы можете присоединиться либо вернуться.
Она хотела сердито ответить, что у него нет никакого права выдвигать ультиматумы, но обратила внимание на крошечное окошко с видом своей квартиры, висевшее в углу глаза.
«На кону Элизиум. Сотни тысяч людей». Ламбертиане переживут шок от познания своей «истинной» космологии, а Элизиум изобретение альтернативы может и не пережить.
– Вы правы, – согласилась она, – это придётся сделать. Что ж, идём нести слово.
* * *
Группа ламбертиан в неплотном построении зависла над лугом. Марии чудились сцены нападения, но насекомые будто вовсе их не заметили. Четвёрка остановилась в двадцати метрах от строя, а Рупор двинулся вперёд.
– Этот танец должен означать, что мы хотим передать сообщение, – пояснил Репетто.
Рупор выстроился плотной вертикальной плоскостью, остановился, и крошечные роботы принялись ткать вокруг друг друга переплетающиеся восьмёрки. Ламбертиане тотчас откликнулись, перестроившись в подобную плоскость. Мария бросила взгляд на Репетто: тот сиял, как десятилетний мальчишка, у которого собранный радиоприёмник вдруг начал обнадёживающе потрескивать. Она прошептала:
– Похоже, нас они совершенно игнорируют… Но считают, что говорят с настоящими ламбертианами, или заметили разницу?
– Сказать не могу. Но групповая реакция пока нормальная.
– Если робот поздоровается с вами на вашем языке, разве вы не ответите? – вставила Земански.
Репетто кивнул.
– У ламбертиан инстинкт гораздо глубже. Не думаю, что они… видят отличия. Если и заметили разницу, в конце концов захотят её понять, но главным приоритетом останется получение сообщения и его оценка.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
