— Ну извините! — взвизгнула Камилла, вскакивая с земли. — Мне ничего другого в тот момент в голову не пришло! А что, «высокий мускулистый блондин» звучало бы лучше?
— Где это он мускулистый! Просто стройный, тонкий, как проволока!
— Так и надо было сказать в полиции, да? Если бы ты не была так занята своим Калламом, у тебя бы у самой мобильный работал. Высадила всю батарейку! И вообще, я считаю, я его лучше описала.
— Восхитительный! Божественный! Умопомгачительный! — вдруг пропела Валери.
Все заморгали и уставились на нее.
— Такой он и есть, — подтвердила Эмма с точно таким же, как у Валери, выражением лица.
— Ничего, что он похищает девушек? — напомнила Камилла.
— Хочу домой, — заявила я.
Рана на руке горела и кровоточила сильнее. Ноги были как ватные и совсем не слушались, немного мутило, как будто меня ударили в область желудка.
Меня похитили! Ничего себе! Полчаса я была во власти чужого мужчины, которого теперь толком и не помню. На полчаса подруги потеряли меня из виду. Что он делал со мной эти полчаса?
Кое-как, с горем пополам, с помощью Камиллы и Эммы я поднялась с земли, и мы медленно, потому что очень болела левая нога, побрели домой.
— Миссис Белл надо сообщить? — спросила Камилла. — Эллисон, конечно, вернулась назад целая и невредимая, похититель скрылся, полиция бездействует, а миссис Белл, насколько мы ее знаем, все равно этого так не оставит. У нее шеф полиции и сам министр внутренних дел забегают. Дочь знаменитых кинодокументалистов была похищена!
— Шеф полиции заслужил! Пусть побегает! Так ему и надо! — согласилась Эмма.
— Он-то да, — кивнула Камилла, — но Эллисон недели на две — на три запрут в интернате и не выпустят ни на день рождения, ни на бал конного клуба.
— Это правда, — согласилась я, — миссис Белл меня запрет. И вообще на интернат замок повесит, и будем мы там сидеть до самого получения аттестатов.
— Это значить, ми не дольшен говогить о тот вольшебный мужчина? — вмешалась Валери, поднимая до самой челки свои идеальные брови.
— Лучше не стоит, — решила Эмма.
— Значить, я его больше не видеть! — Валери топнула ногой. — А я хотеть его видеть! Он забгать фальшивая!
— Что фальшивая? — не поняла я.
— Он тебя забрал вместо нее, — объяснила Эмма, глубоко вдохнула и обратилась к Валери ровным, уверенным тоном: — Валери, подумай сама, если ты сообщишь директрисе, парня поймают и посадят в тюрьму. Вот тогда у тебя точно уже не будет шанса его увидеть. А вот если мы никому ничего не скажем, то после школы пойдем, сами его найдем и с ним разберемся.
Сомнительное предложение. С чего я стану искать типа, который меня похитил? Я легко отделалась и не стану сама лезть в драку. Век бы его не видеть! И не знать, что там со мной было! Ощущение ватных ног прошло, и то хорошо. Лишь бы не повторилось. Валери сверлила Эмму взглядом, Эмма глядела ей в лицо и молчала.
— Мы его будем найти? — спросила наконец француженка.
— И поговорим, — подтвердила Эмма.
Камилла кивнула. К моему удивлению. А моего мнения никто не хочет спросить?
— Извините, я разбираться не пойду, — заявила я, и все трое едва не испепелили меня взглядом.
Даже мои подруги хотели снова встретиться с этим типом. Вот это да!
— Век бы его не видать! Он меня утащил, и я еще легко отделалась. В другой раз уже так не повезет.
— Ты не хотеть его видеть, потому што не видеть, как он виглядеть, — прошипела Валери.
— Он и вправду недурен, — вздохнула Эмма и прибавила, взглянув на меня: — Что, разумеется, не оправдывает его поведения.
— Хотелось бы все-таки знать, зачем он унес Элли, да еще так грубо, — размышляла Камилла.
Хотелось бы и мне знать. С одной стороны. А с другой…
— Я считаю, мы должны это выяснить! — подхватила Эмма, намеренно не глядя на меня.
— Давайте голосовать, — предложила Камилла угрожающим тоном.
— Голосуем. Кто за то, чтобы найти типа, который меня похитил и бросил без сознания?
Четыре руки взмыли вверх. Четыре — потому что Валери задрала обе. Я не голосовала. Меня сейчас больше устраивал домашний арест.
— Ладно, все с вами понятно! — Я в огорчении опустилась на каменную ограду, тянувшуюся вдоль улицы. — Похищение, обморок, амнезия и разбитый телефон.
— Мы тебе сочувствуем, — доложила Эмма.
Ну да, я заметила.
— Элли, спорим, тебе сейчас больше всего нужен не новый телефон! — подхватила Камилла.
— Мне бы новые ноги, а то эти как из ваты, — огрызнулась я.
— Угощаю песочным коржиком! — воскликнула Камилла.
Песочный коржик? Да, сейчас кусочек сладкого важнее, чем новый телефон.
— Ну, я права? Я возьму капучино. А вы себе что хотите, расходы пополам.
Эмма ухмыльнулась:
— Ладно, если это поможет Элли.
— Еще как поможет, — кивнула я.
Подруги хорошо меня знали. Через два часа в ближайшем кафе после изрядной порции сливочных кексов и чашки латте маккиато с карамелью слабость и вялость улетучились. Мне стало лучше. В школу мы вернулись, как будто ничего не случилось. Ни следа обморока. Даже Джордж ничего не заметил. Он уже ждал меня на школьном дворе и потребовал подробного отчета о подземельях.
Препятствия
Последняя капля упала на землю и исчезла. Невидимое пространство за дождевыми Вратами стало видимым. Прямоугольные тесаные камни выступили из темноты. Стало светло. Намного светлее. Внутри открылся освещенный двор посреди руин. Крыш не было, только обвалившиеся стены, кое-где еще торчали оконные и дверные рамы и петли. Солнце палит, а укрыться негде. Даже снаружи, по эту сторону Врат, жар проникает во все углы. И там внутри, по ту сторону магического, между камнями пробиваются сорняки, затягивая зеленью внутренний двор, зарастают плющом и ежевикой обломки стен. Там пахнет средиземноморскими травами — тимьяном, розмарином, шалфеем. И резкий запах весеннего первоцвета, что так манит и притягивает. Я сделала один шаг навстречу. И еще один. Я не могла сопротивляться, меня тянуло туда, на солнце, на эти волшебные запахи, тянуло…
— Мисс Мюррей! Почему вы сегодня такая вялая?
Хлоп! Красный крикетный шар больно стукнул меня по колену. Я старалась собраться под испытующим взглядом мистера Аберкромби. Сама не знаю, что со мной сегодня. Вообще-то я недурно играю в крикет. Не лучшая, конечно, но не такая неуклюжая колода, как Мэдисон МакРиди, которая каждый раз размахивается клюшкой дальше некуда и никогда не попадает по шару, в лучшем случае забьет его в колено кому-нибудь из игроков. Но сегодня я играла еще хуже Мэдисон. Я постоянно спотыкалась. А виной всему была моя нога. С каждым шагом мои шрамы напоминали о себе, и мне становилось дурно от боли. После похищения прошло два дня.
