заставляет меня задуматься, – а не брежу ли я? Может, у меня галлюцинации?
Возможно ли это на самом деле?
– Вы хотите, чтобы мы с ней связались? – спрашивает меня полицейский.
Я немедленно киваю, поворачивая голову еще до того, как по-настоящему обдумываю ответ.
У меня есть бабушка. Семья.
Настоящая.
5. Уиллоу
Двое полицейских, вошедшие в комнату первыми, встают, и один из них кивает мне.
– Спасибо, что уделили время, мисс Хейз, – говорит он. – Мы позвоним вашей бабушке.
Они выходят, оставляя меня ненадолго одну. Прежде чем я успеваю разобраться в бушующих во мне клубке мыслей и эмоций, входит медсестра. Она доливает воду и спрашивает, не нужно ли мне чего-нибудь.
– Эм, нет. Спасибо. – Я качаю головой.
– Хорошо. Вас скоро выпишут, – говорит она.
Я почти не слышу ее, просто молча киваю, рассеянно теребя одеяло на кровати.
У меня есть бабушка.
Не приемная мать, – женщина, которая, казалось, никогда по-настоящему не понимала, что вообще значит слово «мать». Не просто кто-то, кто использовал меня в своих целях больше, чем заботился обо мне. Нет, настоящий родственник, связанный со мной кровными узами.
Я продолжаю возвращаться к этой мысли снова и снова. Это были чертовски ужасные двенадцать часов. Я то и дело металась от одного кошмара к другому, и этот единственный факт стал для меня якорем. Я храню его близко к сердцу, будто он в данный момент может помочь мне удержаться на плаву в хаосе моей жизни.
Я всегда чувствовала себя одинокой. Всегда была одна – работала, кое-как перебивалась, копила деньги. Мисти обманывала меня, и каждый раз, когда она совершала нечто дерьмовое, я пыталась начать все сначала. Затем, с братьями Ворониными, что-то изменилось. Правда, ненадолго. Мне казалось, будто я нашла место, к которому теперь смогу по-настоящему принадлежать… пока не поняла, что я для них никто.
Просто еще одно развлечение.
Та, кого они могли бы использовать.
Но теперь у меня появилось что-то наподобие семьи. О чем я всегда и мечтала.
Я помню момент в детстве, когда я лежала в постели после очередного эпического провала Мисти и мечтала о том, что однажды появится кто-то из членов моей настоящей семьи и заберет меня.
Когда я стала старше, начала понимать, что этого, вероятно, никогда не случится, но в глубине души надеялась, что где-то там есть кто-то еще. Дядя. Кузен. Хоть кто-то. Конечно, у моих родителей была какая-то семья, и, возможно, они все еще живы и хотели бы знать, что со мной случилось.
Но никто так и не пришел, а у меня не было достаточной информации о том, кем я была до пожара, чтобы выяснить, как связаться с предполагаемой родней. Так что я оставалась одна.
Но теперь… все изменилось в мгновение ока.
Проходит час или около того, и я слегка вздрагиваю, когда раздается еще один стук в дверь.
– Войдите, – говорю я. Дверь открывается, входит один из полицейских и пожилая женщина.
– Мисс Хейз, – говорит полицейский, слегка улыбаясь и жестом приглашая женщину войти. – Это Оливия Стэнтон. Ваша бабушка.
Я резко втягиваю воздух, уставившись на нее. Женщина на мгновение замирает в дверном проеме, изучая меня так же, как я – ее.
Волосы у нее по большей части седые, но мне интересно, были ли они когда-то светлыми, как у меня. Я вглядываюсь в ее лицо, пытаясь увидеть в нем что-нибудь от себя. Наши носы похожи, а в ее подбородке есть нечто, что напоминает мне мой собственный.
Оливия выглядит ошеломленной. Она несколько раз моргает, глядя на меня, затем заходит в палату и подходит ближе.
– Кертис, – тихо произносит она.
Я хмурюсь в замешательстве.
– Что?
– Мой сын, – поясняет она, протягивая руку, чтобы смахнуть слезинку, скатившуюся из глаз. – Я вижу в тебе так много от моего сына. Это… это правда ты.
Кертис. Мой отец.
Даже не знаю, как относиться к тому, что я наконец-то узнала имя своего отца после стольких лет. Или к тому, что эта женщина реально здесь. Я чувствую себя неловко, не знаю, что сказать или как себя вести. Когда я была ребенком, я представляла, как брошусь в объятия давно потерянного члена семьи и почувствую себя в безопасности и счастливой, но, очевидно, сейчас я этого сделать не могу.
Я просто… Мне так непривычно видеть ее здесь. Смотреть в мягкие карие глаза женщины, вырастившей моего отца. Знавшей мою семью. Она и есть моя семья.
Полицейский, который привел ее, выходит, закрывая за собой дверь, а Оливия садится рядом с моей кроватью и нежно берет меня за руку. Ее ладонь теплая и сухая, кожа немного морщинистая от возраста. На пальцах у нее пара колец, и они приятные на ощупь.
– Эм… – Я колеблюсь, заикаясь, потому что знаю, что теперь моя очередь говорить. – Я Уиллоу.
Оливия улыбается, в уголках ее блестящих от слез глаз появляются морщинки.
– Передать не могу, как я рада познакомиться с тобой, Уиллоу. Твоя мама назвала тебя Розалин, но, конечно, я буду называть тебя тем именем, к которому ты привыкла.
Ну вот, еще одна шокирующая новость. У меня было другое имя. Трудно представить себя кем-то другим, кроме Уиллоу Хейз, но вполне логично, что раньше я была кем-то другим.
– Можете… можете рассказать мне, что со мной случилось? – спрашиваю я ее. – Я не знаю правды. Только предполагала, что мои родители погибли при пожаре, но…
Я замолкаю, и Оливия кивает.
– Конечно. Ты пропала, когда была еще малышкой. Твоя мать погибла при пожаре, и во всем этом хаосе потерялась и ты. Мы не были уверены, было ли это похищение, несчастный случай или что-то еще. Твой отец умер примерно через год после этого. – Она с тихим вздохом опускает взгляд на колени. – Думаю, из-за разбитого сердца. Он слишком много потерял.
Сердце сжимается, грудь переполняют эмоции. Я совсем не помню своего отца, но думать о том, что он остался один, потеряв всю семью, так грустно. Он хотел отыскать меня, но не вышло, и это, должно быть, причинило ему еще больше страданий.
– Его отец – мой муж – умер несколько лет назад, – продолжает Оливия. – Я бы хотела, чтобы он дожил до этого момента и узнал бы, что ты жива.
Я хочу еще о многом спросить. Хочу знать все о своих родителях. Все о жизни, которая была у нас до пожара, и о том, что случилось после. Но я даже не знаю, с
