и просит меня проследить за ним взглядом, что я и делаю, насколько могу.
– Вы знаете, какой сейчас год? – спрашивает она, и я киваю, давая ответ.
Она выглядит довольной, и меня отводят обратно в маленькую больничную палату.
– Переломов нет, – говорит она мне, стоя возле моей кровати. – У вас сильный ушиб шеи и несколько рваных ран, но их уже привели в порядок. Когда вы ударились головой?
– Я упала с лестницы, когда пыталась выбраться, – объясняю я. Мой голос звучит как чужой, грубый и скрипучий от дыма и удушения.
Доктор кивает.
– Что ж, к счастью, у вас нет сотрясения мозга, только шишка на голове. Вам очень повезло, травм довольно мало. Учитывая все обстоятельства, с вами все в порядке.
Забавно. Я не чувствую себя в порядке.
Хорошо, что мне не придется долго лежать в больнице и что после этого испытания у меня ничего не сломано, но когда я закрываю глаза, то все еще вижу оранжевое пламя и чувствую на себе руки Ильи. Его нож, скользящий по моей коже.
– Здесь полиция, – продолжает доктор, и я моргаю, глядя на нее, пытаясь сосредоточиться. – Если вы дадите согласие на проведение анализа ДНК, мы надеемся, что они смогут установить личность нападавшего.
– Ладно. – Я сглатываю и прочищаю горло. – Я согласна.
Она улыбается и кивает, направляясь сообщить копам мой ответ. Конечно, я уже знаю, кто это был. Илья Петров, брат Николая Петрова. Он охотился за мной только потому, что братья Воронины убили его брата, а мне не повезло оказаться там, когда это случилось.
У меня берут образец ДНК, и как только медсестры уходят, чтобы провести анализ, мое тело утопает в изнеможении. Я то погружаюсь в сон, то выныриваю из него, дремлю и тут же резко просыпаюсь. Я так устала. Каждая частичка меня чувствует себя измотанной, но в то же время во мне все еще горит искра адреналина.
Все, что произошло за последние двенадцать часов, для меня почти невыносимо. Я чувствую, как перехватывает дыхание от перепрыгивания с одной эмоции на другую. До встречи с Ильей предательство братьев занимало меня больше всего. Я и представить не могла, что может быть что-то хуже этого.
После того, как Илья накачал меня наркотиками и чуть не изнасиловал, то видео, которое я увидела в комнате Вика, кажется таким далеким. Но я по-прежнему чувствую ту боль, – она вонзается в сердце, словно кинжал. Как же много всего случилось.
Я позволяю себе отдыхать столько, сколько могу, и, хотя больничная койка не особо-то удобная, это лучше, чем быть привязанной к стулу в дряхлом здании. Кто-то приносит мне воды, оставляя ее на столике у кровати, и как только они уходят, я с благодарностью выпиваю ее одним глотком. Горло все еще болит, но прохладная вода приятно согревает его.
Некоторое время спустя в комнату входят двое полицейских. У одного из них хватает такта постучать по дверному косяку, и я моргаю, очнувшись от легкой дремоты.
– Мисс… Хейз? – говорит он. – Извините за беспокойство. Мы не отнимем у вас много времени.
– Ладно, – бормочу я, переводя взгляд с одного на другого.
– Вы можете вкратце рассказать нам, что произошло? – спрашивает первый полицейский.
– Я вышла на… прогулку, – говорю я, немного запинаясь. – И какой-то здоровенный парень схватил меня. Он чем-то усыпил меня, и когда я очнулась, то оказалась в том доме.
– Вы когда-нибудь видели его до сегодняшнего вечера?
Я качаю головой. Технически, это даже не ложь. До того, как он похитил меня, я видела Илью только на фотографии в компьютере Вика и никогда раньше с ним не встречалась. По крайней мере, лично.
– Нет. Никогда. Я его не знала.
Полицейский кивает, что-то записывая.
– У вас есть какие-нибудь предположения, зачем он вас похитил?
Я снова качаю головой.
– Нет. Он почти ничего не сказал. Только то, что я от него не отделаюсь и у него на меня планы.
– С вами в здании был кто-нибудь еще?
– Нет, – отвечаю я им. – Ну, то есть, не думаю. Я не покидала комнату, в которой он меня держал, пока не попыталась сбежать.
– Как вам это удалось? – спрашивает второй полицейский.
– Из-за оборванных проводов вспыхнул пожар. Он начал разгораться, и тот мужчина попытался… – Мой голос срывается, и я слегка кашляю. Мне трудно говорить об этом даже сейчас, когда знаю, что я в безопасности.
– Все в порядке, – тихо говорит первый полицейский. – Не торопитесь.
Я с трудом сглатываю и делаю еще глоток воды.
– Он пытался подтащить меня к очагу возгорания, – говорю я. – Я испугалась и сумела вырваться. Побежала к двери, а потом упала с лестницы, но мне удалось выбраться.
– Вам повезло, – бормочет второй полицейский.
Я киваю, глядя на больничную койку.
Дверь слегка приоткрывается, и в нее просовывается голова еще одного полицейского. Он шепчет что-то на ухо тому, кто задавал больше всего вопросов, и смотрит на меня.
– Мы провели анализ ДНК, – объясняет он. – Мужчину, который на вас напал, звали Илья Петров.
Он смотрит на меня так, словно ожидает увидеть на моем лице призраки узнавания, но я просто киваю, глядя прямо ему в глаза. Конечно же, я не говорю им, что уже знала об этом.
– Он мертв, погиб при пожаре. Ему не удалось выбраться. – Полицейский замолкает, все еще глядя на меня. Затем добавляет: – Мисс Хейз, ваша ДНК также всплыла в системе.
Я хмурюсь, поджимая губы.
– Что вы имеете в виду?
В связи с Ильей? Или с братьями Ворониными?
Вряд ли это так, но…
– Совпадение с нераскрытым делом. А если точнее, с маленькой девочкой, которая пропала много лет назад. Мы получили ДНК от одного из ее родителей, чтобы попытаться использовать в качестве совпадения, если ее когда-нибудь отыщут, но она так нигде и не всплыла. – Он делает шаг вглубь комнаты, слегка приподнимая брови. – До этого момента.
Секунду я просто пялюсь на него. Из всего, что он мог сказать, это было последнее, чего я ожидала. Один из моих родителей еще был жив? И хотел меня найти?
Полицейский продолжает говорить, и я отвлекаюсь от мыслей, чтобы послушать его, потому что отчаянно хочу узнать, что он скажет по этому поводу.
– Согласно нашим документам, ваши родители умерли, но у вас есть бабушка, которая все еще жива.
Кровный родственник. Не родители, но… бабушка? Человек, знавший их и возможно знавший меня до того, как произошел пожар?
Мысли мечутся в голове, как сумасшедшие, пытаясь воплотиться в нечто реальное. Это новое открытие, вдобавок к сегодняшним событиям,
