знаю, соглашаться или нет.
— Братишка, — я положил руку ему на плечо. — Даже не раздумывай. Это твой шанс уже сейчас почувствовать себя взрослым. Заработать копеечку и сводить в кино девчонку. Перед тобой открываются большие перспективы. Не отказывай себе в этом из-за надуманного страха.
— Что ж, — он задумался, — тогда я, пожалуй, соглашусь.
— Верное решение. А что за работа?
Глаза его нервно забегали.
— Пока не буду говорить. Не хочу сглазить.
Я откусил ещё кусок и прожевал его.
— Не упускай шанс, как однажды упустил его я.
— Какой шанс ты упустил?
Я засмотрелся на поле. Вратарь пропустил мяч, и товарищ из его команды в гневе набросился на него.
— Неважно. — прошептал я.
Мы пришли с Рафом на трибуны, на это же самое место. Один Бог знает, сколько мы сидели, но сидели в глубоком молчании, и оно съедало меня. Зазвонил мобильник, я был счастлив, что хотя бы рингтон нарушил тяжёлое молчание. Звонил Фима.
Чёрт! Я же совсем забыл.
— Алло, Витт, ты где? — послышалось на том конце трубки.
— Слушай, Фима, мне правда неудобно, но я забыл.
— В смысле? Дава, ты попутал? Марат задержался только из-за тебя. Мы тебя уже полчаса ждём.
— Фима, я всё понимаю, но случились такие обстоятельства, что…
— Да какие обстоятельства! Ты меня подвёл. Ты меня перед человеком подставил.
— Фима, я…
— Марат не любит безответственных. Я не смогу договориться по поводу тебя, больше он меня не послушает. Ты упустил свой шанс, Дав.
Послышались быстрые гудки. Он бросил трубку.
— Блять! — в сердцах закричал я.
Раф никак не отреагировал на услышанный разговор. Он был весь в своих думках.
— Поверить не могу, что нас отпиздили. — сказал он.
— Ты не можешь быть сильнее всех.
— А ты не можешь проявлять слабость.
Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза.
— У нас высокие отношения, Дави. Ты учишь меня не быть тупым, а я учу тебя не быть девчонкой. И я делаю попытки исправиться, но ты!.. Ты никак не хочешь усваивать урок. Зачем ты полез в карман? Зачем показал себя жертвой?
— Я испугался.
Он сдавил рукой моё плечо.
— Никогда! Сука, никогда не бойся! Это нас должны бояться. Это мы хищники! А они жертвы.
Он вернул взгляд к полю, долго следил за игрой, а потом глаза его расширились, тело дрогнуло, а плечи расправились. Он был похож на змею перед смертельным прыжком.
— А вот и жертва объявилась. — со злой улыбкой прорычал он.
Сначала я не понял, о чём он говорит, но потом всмотрелся в поле и увидел, как мяч гоняет тот самый главный из компашки, что избили нас. Только на этот раз он был один, никого из той шайки я не заметил.
— Что ты хочешь сделать? — спросил я.
Я боялся, что Раф натворит глупостей.
— Будем, как хищники. — ответил он. — Выжидать.
Игра продолжалась ещё долго, примерно час. Наконец, народ стал расходиться, игроки постепенно покидали поле и уходили вместе с болельщиками. Тот же тип играл до последнего. И, когда уже на поле остались единицы и сыграть серьёзную игру было невозможным, он попрощался с ребятами и пошёл вон из поля. Один! Совершенно один!
Раф резко встал с места и побежал по лестнице вниз, я — прямиком за ним.
— Что ты задумал? — повторял я по дороге, но Раф не отвечал.
Мы вышли на пешеходную дорожку, освещённую фонарями, и я посмотрел туда, куда глядел Раф. Тот тип сошёл с дороги и по тропинке пошёл в темноту, в гущу деревьев. Тропинка вела к дыре в заборе, выходящей на улицу Маркса. Он просто решил срезать путь.
— Он сам идёт в лапы к зверю. — сказал Раф и забежал в заросли.
Я последовал за ним.
Тёмный силуэт свободной походкой шёл в темноте. Он не заметил нас.
— Готов? — тихо спросил Раф.
Я знал, к чему я должен был приготовиться, хотел остановить Рафа, но боялся, что переросток нас заметит, и мы окажемся в невыгодном положении. Раф в пару тихих прыжков настигнул беспризорника и прыгнул на него, обхватив шею. Тот от неожиданности дал слабину, но вовремя спохватился и вмазал Рафу в бок локтем.
— Дави, помоги! — кричал Раф. — Мочи его!
Переросток сбросил Рафа и встал в боевую стойку. Посмотрев на них двоих, можно было решить, что исход в пользу громилы неизбежен: Раф был маленький и худой, но от того невероятно шустрый; он кружился вокруг переростка и короткими очередями наносил по два-три удара в бока, в ноги, в живот. У того уже закружилась голова и он всё чаще и чаще пропускал удары. Раф понял, что извёл противника, прыгнул и вмазал ему лбом в нос. Тот упал. Раф в ярости пинал его, и, кажется, хоть я не мог разглядеть этого в темноте, пинал его по лицу.
— Ты хотел нас поздравить? — кричал Раф. — Ну же! Поздравляй! Это я! Это я тебя поздравляю, сука!
Вглядевшись в темноту, я заметил, что переросток перестал сопротивляться и вообще двигаться. Я подбежал к Рафу и оттащил его от бедняги. Раф освободился от моих рук, плюнул в сторону переростка и молча двинулся по тропинке. Мы дошли до дыры в заборе и вышли на дорогу. Раф метался, не зная, куда деть энергию, а затем подошёл ко мне и ткнул в меня пальцем.
— Почему ты не бил его? Я мог не справиться с ним!
Меня возмутил его наезд.
— Нет, уж! Прости, Рафи, но лучше я буду побитым неудачником, чем буду творить беспредел. Хер его знает, может ты убил его!
— Беспредел! — рявкнул он. — Это то, что они сделали с нами.
Мы ещё долго метались вдоль дороги и спорили, но сейчас я уже слабо помню предмет наших споров. Все уже легли спать. За окном ночь играла в свете звёзд и уличных фонарей. Я
