это верить.
Я преодолел поворот и наткнулся на Макса, который тут же меня оттолкнул и зло сказал:
— Ну-ка, на потолок посвети.
Я поднял фонарь. Слабый луч выхватил из темноты сплетение труб.
— Левее!
Я взял левее. Фонарь замигал, но не выключился. В желтом пятне света возникла часть потолка и свисающий на коротком проводе патрон с вкрученной в него лампой.
— Не вырубай, — попросил Макс, затем привстал на цыпочки и подкрутил лампу. Мерзко скрипнув резьбой, она вспыхнула.
Свет ударил по глазам. Я сощурился, выключил фонарик и осмотрел маленькую комнатушку примерно четыре на четыре метра. На стенах висели постеры из журналов, какие любил читать отчим, пряча их от меня и от мамы. Но я все равно знал, где они лежат, и порой разглядывал их страницы, хоть и понимал, чем мне это грозит, если отчим заметит. Однажды, правда, был случай, когда порядком набравшись водки, он сам показывал мне эти фотографии, пытаясь объяснить суть женщин в самых нелицеприятных словах. Разговор был ужасным, но все-таки, когда отчим выпивал, то куда реже приставал с дурацкими расспросами и поучениями, а порой, находясь на доброй волне, даже подкидывал денег, которые я, впрочем, тратил редко, потому как, протрезвев, он про эти деньги обязательно вспоминал, даже если напрочь забывал все остальное.
Почти всю каморку в подвале занимал низкий деревянный стол, изрезанный ножом и исписанный похабными словечками. В центре стояла пепельница, на роль которой была приспособлена разрезанная пополам алюминиевая банка из-под пива. Справа и слева от стола располагались деревянные скамейки, на одну из которых уселись ребята.
— Садись, — Макс указал на противоположную скамью.
Я покорно сел, положил фонарик на стол и обвел ребят взглядом.
— Вы это сами сюда притащили? — спросил я.
— Не-а, стол уже был и патрон тут висел, — Макс указал на потолок. — Наверное, «санты» тут бухали иногда. Плакаты я притащил, а скамейки сперли у бабок, которые семечки на остановке продают.
Я кивнул, стараясь не смотреть на Макса. Я вообще не любил встречаться с ним взглядом: от него всегда исходила злоба, которую я не мог ничем объяснить. Может, именно это и позволяло ему строить всех ребят во дворе, и тянуло к нему других, более слабых, не уверенных в себе, в поисках защиты. Встречая на улице такого, как Макс, сразу хочется обойти его стороной, потому что знаешь — столкнись с таким, и проблемы обеспечены. Но вот что не перестает меня удивлять: Макс и Пашка вроде бы лучшие друзья, хоть совсем не похожи. Не понимаю, что общего они находят. Если озлобленный Макс постоянно ищет способы — кого бы «кинуть», где бы что украсть и потом безнаказанно «толкнуть» по дешевке, а на полученные деньги побухать, то Пашка всегда молчаливый, спокойный, словно ничего в этом мире не может всерьез его взволновать.
Пашка достал сигареты и закурил, Макс последовал его примеру, затем протянул мне пачку «Тройки» и сказал:
— Хватай!
Я заколебался. Конечно, курить уже приходилось, но из-за моего вечного невезения как-то раз «спалился» отчиму, который отвел меня домой, поджег сигарету и после пары затяжек затушил о мои губы. Несколько дней я ходил с уродливым, вспухшим на лице пузырем, терпя издевки одноклассников. Сейчас отчима рядом не было, но и курить не хотелось, однако я знал, что отказ лишний раз докажет парням, что я просто маленький трус.
Неловко выудив сигарету из пачки, подкурил от пламени зажигалки, поднесенной Максом. Затянулся вонючим дымом и мир перед глазами закружился, а к горлу подступила тошнота, но вида я не подал. Переждал немного и снова затянулся, стараясь не отставать от парней.
Под слабым желтоватым светом лампочки ребята отбрасывали длинные и немного жутковатые тени на стену позади себя. Тени эти походили на пятна из одного психологического теста, который я как-то проходил в школе. Школьный психолог — молодая девушка по имени Виктория Викторовна, едва закончившая институт (Макс называл ее «горячей телочкой» и при каждом удобном случае упоминал, что не против был бы ей вдуть), показывала мне карточки с непонятными на первый взгляд пятнами и спрашивала, что я на них вижу. Тест был простой, в пятнах легко угадывались люди, животные и растения — довольно безобидные картинки. Однако, глядя на тени ребят, я видел каких — то жутких существ, то огромных крыс, то летучих мышей, то пауков. В общем, тени меняли формы, каким — то невероятным образом. Я отвел глаза и уставился на один из откровенных постеров, лишь бы не смотреть больше на жуткие перевоплощения.
— Может, партейку в «дурака»? — спросил Макс, вынимая из кармана и выкладывая на стол коробку с картами, где была изображена девушка с пышными формами, одетая примерно так же, как и женщины на плакатах, то есть никак.
— Давай разок, — отозвался Пашка и перевел взгляд на меня. — Ты будешь?
В карты я играл плохо и вообще с недоверием относился к подобным развлечениям, но, как и в случае с сигаретами, согласился.
Макс ловко раздал карты, и мы приступили к игре. Я сильно волновался, несколько раз бил не той мастью, путал козыря и, наконец, ожидаемо проиграл. В схватке между Пашкой и Максом, победил последний. Макс конечно же весело посмеялся и назвал Пашку лошком, на что тот обозвал друга мухлевщиком. Еще пару минут они пререкались, но, в конце концов, спор сошел на нет. Макс снова закурил, повернулся ко мне и сказал:
— Не везет тебе, Егорка, чё-то. Может, отыграться хочешь?
— Нет, — ответил я. Играть мне больше не хотелось.
— Ну, смотри сам. А долг-то как отдавать будешь?
— Какой долг? — удивился я.
— Ну как, ты же проигравший. Пашка вот мне свой долг отдаст. С него пачка «Эл Эм».
Я посмотрел на Пашку, тот улыбнулся и кивнул.
— А ты как будешь отдавать? — повторил Макс, на этот раз громче и наглее.
— Но, — я замялся, — мы же просто так играли! Я не знал…
— Да, — Макс усмехнулся. — Играли на «просто так». Ты знаешь что такое «просто так»? Теперь ты должен. А долги надо отдавать.
В голове вдруг снова прозвучали слова отчима о том, что за все нужно платить.
— Но ведь это…
— Че тебе не нравится? — Макс нагнулся ко мне и поднял руку, будто готовясь к удару. Я зажмурился.
Он заржал и вернулся на место.
— Да ладно, чё косматишь? Бить не буду, но бабки ты мне все равно должен.
Я понимал, что игра на «просто так» это, конечно, бред, но переведя взгляд со спокойного лица Пашки на мерзко ухмыляющегося
