– Кого?
– Своего двойника.
– Так, картинка начинает выстраиваться. Как выглядит вашдвойник?
– Она очень похожа на меня. Одета точно так же, как и я.Сходство отнюдь не поверхностное. Просто поразительное. Она моего роста, моеготелосложения, у нее практически тот же цвет лица, а поскольку мы и одетыодинаково… Я чуть не упала в обморок. У меня создалось впечатление, что ясмотрюсь в зеркало.
– Что она делала?
– Ждала свою машину.
– А вы?
– Продолжила детективное расследование. Осталась сидеть вмашине, пока моему двойнику не подогнали ее автомобиль. Я записала номер – YBIвосемьсот семьдесят три.
– И вы выяснили, на кого зарегистрирована машина?
– Да.
– Оказалось, что на Минерву Минден?
– Да.
– А дальше?
– Когда я позвонила по данному мне номеру на следующий день,чтобы узнать свое задание, мне велели отправляться еще на один перекресток –Сансет и Ла Бреа – и снова перейти улицу пятьдесят раз.
– И вы так и сделали?
– Да.
– Фотограф появлялся?
– Часть времени стоял неподалеку, часть времени сидел иликружил в автомобиле. Я уверена, что он снимал меня на видеокамеру.
– А потом?
– Я снова позвонила за инструкциями. Мне сказали, что насегодня работа окончена я могу расслабиться, выпить коктейль и поужинать вспокойной обстановке.
– А вы?
– Я пришла к выводу, что меня готовят к определенной роли.Видимо, к роли козла отпущения.
– Скорее всего, Минерве Минден требуется алиби или что-то вэтом роде, – заметил Мейсон.
– Я уже думала об этом, – призналась Дорри Амблер. – Мы,конечно, не близнецы, но сходство поразительное. А теперь послушайте, чтопроизошло на следующий день.
– И что?
– Мне велели отправиться на пересечение Голливудскогобульвара и авеню Вестерн, перейти дорогу, пройти один квартал по Голливудскомубульвару, подождать десять минут, вернуться назад, перейти через Вестерн, потомГолливудский бульвар, снова пройти квартал, подождать десять минут и начинатьвсе сначала. Мне следовало ходить таким образом туда и обратно сдесятиминутными интервалами в течение двух часов.
– И вы ходили?
– Только часть времени.
– Сколько?
– Наверное, треть. Когда я в очередной раз шла поГолливудскому бульвару, по-моему в третий, и проходила мимо магазина, маленькаядевочка закричала: «Мама! Вот она снова!»
– Что-то произошло?
– Из магазина выбежала женщина, посмотрела на меня ипоследовала за мной.
– А вы?
– Пошла дальше по Голливудскому бульвару, как мне и велели.На углу стоял фотограф. Он сфотографировал меня и, наверное, женщину,пристроившуюся за мной. Внезапно мне стало страшно. Я побежала к своей машине,припаркованной на одной из боковых улочек, и быстро уехала.
– Когда все это имело место?
– Вчера.
– А потом?
– Я хорошо обдумала происходящее и поняла, что меня готовяткак двойника, с каким-то злым умыслом. Поэтому я решила приблизить развязку.
– Постреляв в аэропорту?
– Сделав что-то из ряда вон выходящее, что должно привести краскрытию карт.
– И?
– Я снова позвонила по тому номеру, чтобы получить указания.Мне сообщили, что сегодня я свободна. Я выяснила, что мисс Минден планировалаулететь в Нью-Йорк. Я проверила, забронирован ли у нее билет, позвонив ваэропорт. Я должным образом приготовилась и отправилась туда же. Минерва Минденбыла одета точно так же, как и я. Я зарядила револьвер холостыми патронами,показала вам свой шрам, чтобы не возникало никаких сомнений… О, я запуталась,мистер Мейсон! Но ничего лучшего я не могла придумать и…
– Рассказывайте дальше, – перебил Мейсон.
– Итак, я поехала в аэропорт, подождала, пока не появитсяМинерва Минден и не проследует в женский туалет. После этого я вытащила изсумочки револьвер, закричала: «Это не налет!» – и три раза выстрелила в воздух,потом сама бросилась в туалет. Там есть несколько кабинок, где можно принятьдуш. Опускаешь монетку, открывается кабинка, в которой лежат полотенце, мыло и,в общем, все, что требуется. Я бросила револьвер на пол под раковину недалекоот входа, опустила монетку и скрылась в одной из душевых. Я не сомневалась, чтоМинерва попадет в ловушку. Именно это и произошло.
– То есть она вышла из туалета и ее приняли за вас? –уточнил Мейсон.
– Ее мгновенно идентифицировали. Вокруг собралась толпа,полиция принялась ее допрашивать, и она поняла, что произошло на самом деле.
– Тогда вы думали, что она ни в чем не признается,утверждая, что панику устроил кто-то другой, полицейские отправятся в туалет инайдут вас?
– Не совсем так. Я предполагала, что мне удастсявыскользнуть из туалета, пока Минерва будет доказывать, что она ничего невытворяла и полицейские станут обсуждать план дальнейших действий. Однако яоказалась совершенно не готова к тому, как все повернулось: Минерва Минденпоняла, что случилось на самом деле, и с дьявольским хладнокровием заявила, чтостреляла именно она.
Мейсон посмотрел прямо в глаза своей клиентке.
– И она стреляла на самом деле, не так ли, Дорри? А выучаствуете в каком-то хитро разработанном плане?
– Клянусь всем святым, мистер Мейсон, я нажимала на курок.Минерва взяла вину на себя, и я объясню вам, как это доказать, если возникнеттакая необходимость. Я боялась, что если крикну «Это налет!», даже несмотря нахолостые патроны в обойме, я все равно окажусь виновна в каком-то преступлении,так что я решила сгладить свою вину и закричала: «Это не налет!» Большинствосвидетелей, конечно, станут утверждать, что они слышали то, что вроде бы долженкричать человек, размахивающий оружием: «Это налет!» Однако если вам придетсяпроводить перекрестный допрос и вы по-настоящему надавите на свидетелей испросите, не кричала ли женщина: «Это не налет!», я готова поспорить, что вконце концов они признают, что именно так оно и было. Никто не хочет выглядетьидиотом и первым заявлять, что женщина говорила: «Это не налет!» Так устроенчеловек и… в общем, никто не желает первым признавать это, однако после того,как один скажет правду, все остальные с ним согласятся.
– Но какова ваша конечная цель? Что вы теперь от меняхотите? – спросил Мейсон.
