И убрать одни лишние уши из двоих — это классный маневр, на самом деле, тому же Максимовскому я бы не рисковал подбрасывать такой пищи для ума, как моя личная жизнь.
— На работе ты должен быть в форме, — бесстрастно отрезает Эд, — и она кстати тоже.
На самом деле — будь наша история попроще, я бы воспользовался этой оказией, чтобы поговорить с Викки. Уболтать её… На что-нибудь.
Но условия у нас другие.
Поэтому первые десять минут мы едем в тишине все на том же заднем сиденье рафармовского служебного джипа. И ехали бы и дальше, только Вика заговаривает со мной сама. Точнее — задает вопрос.
— Ты и вправду разбежался со своей… Кристиной?
В первую секунду я не особенно и понимаю, что этот вопрос действительно правильно мной расслышан. А эта дивная многозначительная пауза, во время которой становится понятно, что Викки точно сглотнула какой-то неприятный эпитет в адрес моей бывшей невесты.
Неожиданность этого вопроса дает мне повод повернуться к Викки — до того я очень старательно этого избегал. Не хотелось смущать её еще сильнее, я и так совсем потерял берега в ресторане, возвращаться на землю пришлось в принудительном порядке.
Как хорошо, что есть этот повод — полюбоваться на красивый, чувственный профиль. Пусть снова сводит все нутро голодной жаждой, можно перетерпеть, но Викки стоит всякой секунды этого любования. Пусть даже она сейчас и предпочла бы мою компанию чьей угодно.
— Да, мы разошлись, — спокойно киваю я. Хоть и не особенно мне хотелось поднимать эту тему до того, как Крис сама объявит о нашем разрыве — в конце концов, такой был уговор, но сейчас смысла отрицать я не вижу.
— Почему ты сразу мне не сказал? — сухо уточняет Викки и так выразительно прожигает взглядом спинку водительского кресла, будто хочет прожечь дыру в обивке. — Я ведь три раза тебя к невесте посылала.
Я пожимаю плечами, не особенно находясь со словами.
Сложно на самом деле найти моему молчанию объяснение. Мой слух будто смазывал слово «невеста» из уст Викки. Кристина уже не имела значения. Все что мне нужно было от Лемешевой — чтобы она как можно быстрее обнародовала наш с ней разрыв. А там… Там Викки узнала бы сама.
А еще — я не уверен, что она бы мне поверила, озвучь я информацию о разрыве сам. У Эда лимит доверия оказался выше.
— И почему же вы разошлись? — Викки ехидно кривит свои красивые губы, снова заставляя сухость шевельнуться у меня на языке. — Такое сокровище. В рот тебе смотрит. Папа и мама, поди, приличнее учительницы из люберецкой школы. И вообще… Куда ни плюнь — одни достоинства. Пусть и не все те достоинства её родные…
Этого просто не может быть!
Не может быть, чтобы она говорила о моей бывшей с такой… Горечью? Ревностью!
Другой вопрос — почему она об этом спрашивает…
— Вик…
— Нет, не отвечай, — огрызается Викки, с досадой кусая губы, — слишком много подробностей твоей личной жизни на меня выливается. Слишком многое мне мешает в моей работе. Сделай уже с этим что-нибудь, Ветров…
Снова и снова, раз за разом, он клеймит меня моей фамилией, будто вытягивает ремнем по больному месту. Лишь один раз сегодня я услышал от неё «Яр». Только один… И как бы хотел услышать снова…
Значит, спохватилась, что выдала лищку информации — и тут же придумала отмазку?
Заметь я это до того, как узнал про то, что её подставили в моих глазах, я бы этим немедленно злоупотребил. Придвинулся бы ближе, переложил бы ладонь на колено, посмотрел бы, как меняется выражение её лица. Отметил бы самые маленькие зачатки волнения, спрятанные за возмущением. Если бы…
Я и так сижу слишком близко к Вике — в этот раз я двинулся ближе к середине кресла, и вместо колена — осторожно касаюсь кончиками пальцев опущенной на темную кожу кресла маленькой ладошки Викки. Уже от этого хочется перестать дышать.
— Просто она — не то, что мне нужно, — негромко отвечаю я на вопрос Вики, — я это понял и больше не отнимаю её время.
Крис сразу была не тем, я это знал и принимал. Просто убеждал себя в том, что нужно мне абсолютно не то, что хочется. И с тех пор, как я понял, что подобные убеждения построены на одной только лжи, привнесенной в мою жизнь — вести с собой дальнейшую агитационную работу "за Кристину Лемешеву" не нашлось никаких ресурсов.
— С ума сойти, кто же пройдет твой кастинг, если не она? — саркастично усмехается Викки.
— Ты ведь знаешь ответ на этот вопрос, — не удерживаюсь я от тяжелого вздоха.
Все это — по-прежнему пустое и бессмысленное.
Вика коротко фыркает. Все так же ядовито, и все с той же глубокой горечью, в которую мне так сложно поверить.
— Ветров, мне уже не задуришь голову такими сомнительными комплиментами, — жестко чеканит моя запретная, — так что придержи их при себе, сэкономь для другой девочки для развлечений.
Вика так выделяет эти слова, что остро ощущается, насколько сильно она их ненавидит. Будто долгое время она повторяла их себе три раза в день, врезая в душу.
Мне ужасно хочется расспросить её подробнее, вытянуть, почему именно она сказала эти слова сейчас, почему вдруг она — и «девочка для развлечений»? Что это? Её фантазии на тему того, почему я от неё ушел?
Жаль только, что водитель все-таки мешает. Я не хочу выставлять уязвимости Викки перед кем бы то ни было.
Ох, малышка… Такая искренняя, такая страстная, с такой экспрессией — и совсем юная, когда я её… Бросил. Будем смотреть правде в глаза — все было именно так.
Сколько всего она могла придумать в объяснение…
Господи, какой же я был идиот — не устану себе повторять.
— Ты позволишь тебя сегодня отвезти домой? — негромко и мирно спрашиваю я, припоминая, что раз нет Ольшанского — значит, некому и доставлять Викки с работы. — Обсудим эти выходные и встречу с Машей…
Хотя бы их…
Викки молчит.
Очень долго молчит, я уже даже начинаю представлять, насколько изощренный посыл она для меня сочинила. Не согласится. С чего бы ей соглашаться?
— Хорошо, — положительный ответ даже застает меня врасплох. Я снова вглядываюсь в её лицо, чтобы увидеть, как истаивает на нем краткое мучительное недовольство. Будто она сама не хочет соглашаться, но губы и язык её взяли и предали.
— Но только для урегулирования встречи, — тут же добавляет Вика, будто спасаясь за этим, как за своей причиной.
— Только для этого, конечно, — торопливо киваю я, будто имея надежды, что мне хоть кто-то поверит. Мне и без того слишком повезло.
41. Последний потерянный шансОстаток поездки проходит в мертвой тишине. Я боюсь спугнуть Викки, будто бы она не разрешила довезти себя до дома, а дала шанс моей одержимости ею.
