Книга Любви хрустальный колокольчик - Елена Ярилина

— С чего ты взяла, что я тебя ненавижу?! Как это только могло прийти тебе в голову? Как я могу тебя ненавидеть, когда я тебя, наоборот, люблю? Я от тебя совсем свихнулся, на себя стал не похож. И к чему ты все время вспоминаешь мои ранения, я о них и думать забыл, что и тебе советую сделать. Это все не важно, важно только, как ты ко мне относишься, скажи — как?

Как ни старалась я успокоиться и держать себя в руках, но такое лицемерие и наглое притворство кого хочешь из себя выведут.

— Ты что, меня совсем дурочкой считаешь? Ты забыл, сколько раз меня оскорблял? Какие гадости ты мне говорил? Забыл? Как только ты меня видел, так сразу строил разные гримасы, а если я нечаянно тебя касалась, то сразу вздрагивал от отвращения, будто я жаба какая. Не надо делать удивленное лицо, я все видела. И ты думаешь, я не поняла, что ты тогда в больнице хотел меня выгнать, но я тебя опередила и сама ушла. И мне противно, что ты сейчас непонятно зачем устраиваешь пошлый спектакль! Как ты мог меня целовать? Как ты смеешь издеваться надо мной и говорить, что любишь меня? Никого никогда не ненавидела, а вот тебя готова возненавидеть! Убирайся отсюда, или я за себя не отвечаю!

— Женя! Все, что ты сейчас говорила, не имеет никакого отношения к действительности. Это твои какие-то непонятные, ни на чем не основанные фантазии. Я люблю тебя, понимаешь, люблю! Не вырывайся, я не хочу сделать тебе больно, но необходимо, чтобы ты выслушала меня спокойно и поняла, наконец. Я никогда не вздрагивал от отвращения, твои прикосновения всегда были мне приятны, очень приятны. Я люблю тебя, а все другое — это бред, такой же, как и твое заявление о том, что я хотел выгнать тебя из больничной палаты. Я хотел признаться тебе в любви, ты меня слышишь, в любви!

Я зло сузила глаза, сейчас я и в самом деле его ненавидела.

— Когда мужчинам не нравится то, что говорит женщина, они всегда называют это фантазией. «Дорогая, это просто твои фантазии!» Ненавижу! Ненавижу твою ложь, твое лицемерие, твое пустое и холодное сердце! Ненавижу тебя за то, что ты заставил меня ненавидеть! А это очень злое, иссушающее чувство, от него у меня боль. Но это пройдет, ты уйдешь, я успокоюсь, я снова стану прежней и смогу вспоминать о тебе без ненависти, но это потом, потом. А сейчас, когда ты смотришь на меня, у меня такая боль в сердце, что еще немного, и я умру!

Я закрыла глаза, чтобы больше не видеть его, чувствуя такой холод в сердце, словно оно и вправду должно было бы остановиться. Тиски его рук разжались, он отпустил меня и встал. Я по-прежнему не открывала глаз, хотела, чтобы он ушел, ничего в жизни мне было не нужно, только чтобы он ушел. Я настолько сильно хотела этого, что мое желание передалось ему, не могло не передаться. Спустя минуту хлопнула входная дверь. Остатка сил мне хватило только на то, чтобы вытянуться на диване и положить подушку под голову. Чувствуя, как меня засасывает, поглощает какой-то морок, я еще успела подумать: я одна, одна, и мне никто не нужен!

Я проснулась на диване, накрытая пледом, и от этого мне было тепло и хорошо. Я помнила, что ничем не накрывалась, кто же накрыл меня? Ах да, Володя! Он ведь такой заботливый! И от этой мысли мое израненное сердце стало биться ровнее, я словно ощутила прилив сил и чуть слышно про себя шепнула его имя, и тотчас же где-то в бездне пространства отозвались хрустальные колокольчики. Не открывая глаз, с улыбкой слушала я этот звон, и, когда он смолк, я уверилась, что Володя вернулся ко мне. Откуда? Этого я не помнила, но вернулся! И я позвала громче: «Володя!» Его рука протянулась ко мне, погладила по лицу, убрала прядь волос за ухо, опять погладила. Я наслаждалась этими нежными, любящими прикосновениями, засмеялась от счастья и, когда рука коснулась моих губ, стала покрывать ее поцелуями. Тотчас что-то кольнуло меня в сердце, какая-то совсем маленькая иголочка. Мои губы еще целовали, а сердце уже поняло: это не Володя. В ту же секунду я вспомнила, что Володя мертв, он умер, ушел от меня, его больше нет! Я быстро открыла глаза — это был Виктор, он сидел на корточках возле дивана и гладил меня по лицу. Господи!

Неужели сейчас все начнется снова? Видно, эта мысль отобразилась на моем лице, потому что руку он убрал и сказал поспешно:

— Нет, нет, мы сейчас ни о чем говорить с тобой не будем. Мы будем просто пить чай. Ведь нет ничего странного и страшного в том, что мы с тобой попьем чаю, я ведь еще не пробовал твоих пирожков. Ксюше они очень понравились, это было видно по тому, с какой скоростью она их уплетала, может быть, и мне понравятся? Чайник я сейчас поставлю, а ты лежи, если хочешь.

Но я села и спросила: сколько я спала? Оказалось, всего час. Интересно, он слышал, как я звала Володю? Не мог не слышать, ведь рядом совсем был.

— Ты ведь слышал?

— Да, — глухо ответил Виктор.

Но когда он повернулся, лицо у него было вполне обычное, он даже улыбался мне. Улыбается вот, а сам меня ненавидит, было подумала я, но тут же отругала себя за эту мысль, не хотела начинать снова. Чай мы пили довольно спокойно, Виктор шутил, улыбался и съел все мои пирожки. Только тут я вспомнила, что ничем существенным его не накормила, а ведь аппетит у него хороший, это я помнила. Предложила что-нибудь для него приготовить, сама я есть не хотела. Но он отказался, сказал, что ему уже пора и что он приедет через день или два опять. Я ничего ему не ответила, струсила, что опять начнем выяснять отношения, на это у меня не было никаких сил и желания тоже.

Уснула я быстро и спала очень спокойно и долго, когда открыла глаза, было уже девять часов. Спешить было, в сущности, некуда, но я все равно заторопилась, видно уже по привычке. Привела себя в порядок и выпила чашку чаю с последним оставшимся пирожком. На кофе не отважилась, хотя и хотелось, сердце еще не совсем пришло в норму после вчерашнего. Хотела поработать, но на месте не сиделось, какое-то внутреннее беспокойство гнало меня из дому. Сегодня было нежарко из-за тонкой дымки, покрывавшей небо, и я отправилась на прогулку. Гуляла почти два часа, даже не заметила, как время пролетело.

Машину возле дома я увидела издали, но это была машина не Виктора и не Наташи. Я уж было занервничала, но разглядела именно Наташу, она с кем-то разговаривала, этот кто-то был маленький, и его не было видно. Ага, да это Ксюша! Я ускорила шаг. Когда я подошла и с радостной улыбкой обняла Наташу, из машины совершенно неожиданно вылез мужчина лет тридцати пяти, в очках и с ранней лысинкой. Я настолько смутилась от того, что Наташа оказалась не одна, что, к стыду своему, прослушала имя-отчество гостя. Вообще, она торопилась и буквально потащила меня в дом, хотя я хотела показать ей свою маленькую гордость — петунии, ведь сегодня их было уже пять: две белые и три розовые. Мужчина пошел за нами в дом, разочарованная Ксюша, видя, что ее не зовут, повернула к своему дому.

— Наташа, вы давно меня ждете?

— Да нет, минут десять, но времени у меня в обрез, поэтому все разговоры оставим на потом, сначала дело. Витя изрядно напугал меня вчера, так что давай раздевайся!

Увидев крайнюю степень изумления на моем лице, Наташа хмыкнула: