Он крепко взял меня за плечи. Несколько мгновений, бесконечных мгновений всматривался в мое помертвевшее лицо и вдруг прижал меня к себе сильно и нежно. Не грубо встряхнул, а обнял! И внутри отпустило что-то, сердце, словно разучившееся биться, снова застучало горячо и быстро, но тут же стало выравнивать свой ход, успокаиваться. Я обняла Витю за шею и заплакала, в этот момент мне стало все равно, что он подумает обо мне.
— Я думала, все кончено, Витя. Думала, что круг сейчас замкнется, а жизнь идет не по кругу. Это спираль, понимаешь, спираль!
— Наверное, ты права. Спираль… Я как-то не думал о жизни в таком ракурсе. Но уж точно не круг, круг — это безысходность! Ну, не плачь, не плачь. Я должен был все это тебе сказать. Я не мог смотреть, как ты мучишься, ну и сам не хотел мучиться, конечно. Я ведь эгоист.
Тут я засмеялась сквозь слезы:
— Он тоже называл себя эгоистом…
— Володька? А ты думаешь, он им не был? Тот еще жук!
Я возмутилась:
— Как ты можешь?.. — Но тут же фыркнула: — Что это у тебя все жуки?
Но Виктор не слушал меня, на уме у него уже явно было другое. И как это он может так быстро переключаться? Он положил руку мне на колено и погладил. Затем рука медленно поползла выше.
— Вить, а ты и в самом деле бабник! Признавайся, у тебя в Москве куча женщин?
Его рука обиженно взмыла в воздух.
— Жень! Ты за кого меня держишь? Я тебе что, плейбой? Или султан? У меня гарем из трехсот женщин, где ты преспокойно можешь затеряться? Даже и не надейся. Все мои желания, прихоти и капризы будешь исполнять ты одна. Можешь начинать прямо сейчас. Для начала разденься. Если сделаешь это быстро и красиво, то так и быть, буду благосклонен.
Вот тебе и на! Такая, казалось бы, беспроигрышная ситуация… Я думала, что он увязнет в оправданиях и напрочь забудет, чего хотел, а он ловко перешел в наступление. Да, серьезный противник мне достался! Но я еще оружия не сложила.
— Ко всем прочим недостаткам ты еще и неблагодарная. Я дал тебе время подготовиться ко встрече со мной, накопить побольше сил для моего ублажения. Кстати, а ты почему не разделась? Так вот, чтобы отучить тебя от дурных замашек, я сообщу сейчас новость, которая тебя сильно огорчит. Эти несколько дней, а не неделю, заметь, я потратил на то, чтобы подчистить все хвосты на работе. Почему? А потому, строптивая женщина, что с завтрашнего дня я в заслуженном отпуске, который с учетом прежних недогулянных будет длиться два месяца. Что, страшно? Сейчас будет хуже! Поскольку ты только и делала, что подставляла меня под пули — не спорь, именно ты, — я превратился в дуршлаг, и мне предложили, слегка намекнули, уйти на пенсию. Видно, надеются, что я наконец умру от горя без любимой работы. Но я человек гордый, как этот… с крыльями-то? Буревестник. Взял и согласился. Естественно, у меня в кармане есть предложение о другой работе. Что интересно — пахать надо меньше, а получать больше. Сплошной разврат от лишних денег и безделья. Но нет худа без добра. В свободное время я теперь смогу присматривать за тобой, потихоньку выслеживать, вынюхивать, шпионить, одним словом. А то ведь, дай тебе волю, скоро ни одной мужской спины не останется без вилки. О, кстати, хорошо, что вспомнил. Надо заменить тут все вилки на пластиковые.
Не знаю, сколько бы он еще продолжал в таком духе, но тут раздался звонок в дверь. Виктор резво соскочил с кровати. Для пенсионера он был чересчур уж проворен.
— Это, наверное, Лариса. Сиди, сам справлюсь. Быстренько сверну ей шею и вернусь, а ты давай, давай, раздевайся.
Вернулся он через две минуты, посмотрел на меня и нахмурился:
— Сплошная невезуха! Это не Лариса, а у меня так чесались руки! И ты еще не раздета. В чем дело? Порки ждешь?
— Почему ты отослал Ксюшу? Не отнекивайся, я видела ее в окно. Да, насчет Ларисы. Если ты свернешь ей шею, то что будет с бедной девочкой?
— Как что будет? Хорошо будет! Ларису похороним, можно даже с музыкой, а Ксюшу возьмем себе. Мне она очень нравится. К тому же я должен открыть тебе один секрет. Спору нет, я прекрасен и, даже можно сказать, великолепен, но маленький недостаток есть даже у меня — я не могу сделать тебе детей.
За это мужественное признание я наградила Виктора поцелуем в нос. Ему, конечно же, показалось мало. Он требовал более существенных и более продолжительных признаний его заслуг, его мужественности, его великолепия. Когда через некоторое время он, наконец, угомонился, то вдруг заявил, задумчиво разглядывая потолок.
— Насколько я понимаю, ты преднамеренно меня соблазнила, поскольку обеда нет. А обед ты не приготовила, потому что хочешь уморить меня голодом.
На следующий день он вдруг уселся за мой компьютер с целым ворохом каких-то бумаг. Значит, хвосты были еще не подчищены. Я оставила его за работой, немного полюбовавшись, как виртуозно он управляется со своими бумажонками и при этом еще что-то мурлычет себе под нос.
С таким обжорой в доме надо было пополнить запас продуктов. Я пошла в магазин и первым делом наткнулась на Ларису, которая задумчиво рассматривала колбасу. Вот кого-кого, а ее мне видеть совершенно не хотелось. Но она только скользнула по мне взглядом и отвернулась. Все же магазин небольшой, при выходе мы с ней столкнулись, и тут она с неожиданной грустью спросила, потупившись:
— Слушай, ты бы поделилась опытом. Как мужиков притягивать? Я красивая, молодая — у меня не получается. А ты так себе, да и старая к тому же, а они к тебе липнут. Почему? Что-то в тебе, значит, есть такое?
— Этого, Лариса, я и сама не знаю. Может, липнут потому, что я живая?
Тридцать первого декабря мы ждали в гости Наташу с Андреем. Хлопот и суеты намечалось много, очень не хотелось ударить в грязь лицом, все-таки первый прием в качестве жены Виктора! Но ближе к вечеру мы выбрались на прогулку. Виктор сначала смеялся и дурачился, извалял меня в снегу, потом успокоился и очень серьезно сказал, что у него новогодний сюрприз. Он специально молчал, чтобы сказать именно сегодня: на новую работу его все-таки взяли, он выходит сразу после праздников. Я за него обрадовалась, без работы мой муж явно скучал, хотя и старался не показывать виду. Пришло время моей новости: я завершила работу над книгой о Володе. Называться она будет «Голубая душа». Конечно же, мой невозможный муж не мог не схохмить.
— О! А я и не знал, что Володька был геем, — заявил он мне.
— Сам ты гей!
— Тогда почему голубая?
— А потому что
…однажды проселочным днем
Он падет на стерню не дыша —
Будет бабочкой легкой над мертвым конем
Голубая кружиться душа…
КОНЕЦ
